– Этот полудурок, что есть не умеющий ездить верхом, есть полезший на моего коня, так ли это?
– уточнил я.

Никто не ответил. Тем временем Хаим с трудом поднялся на ноги. Я мельком глянул на его раны - ерунда, поцарапана правая щека, и большущий синяк со ссадиной на левой руке чуть ниже локтя. Похоже, получил от жеребца задними копытами. Тут я заметил синяки и на ладони Рахили, явно следы укуса.

– А ты есть сующая свои клешни в конский рот зачем?
– спросил я у неё.

– Твой конь есть напавший на моего мужа! Я есть спасавшая его!
– рявкнула она в ответ.

– Кони есть ни на кого не нападающие, - возразил я.

– Меня они тоже пытались укусить, - зло заявила Юдифь.
– Они совершенно дикие!

– Эти кони есть добродушные, - я продолжал ломать комедию.
– Рэб Иегуда, вы есть покусанный тоже, так ли это?

– Нет, - отозвался он.
– Но я и близко к ним не подходил.

– Конюх есть за ними ухаживавший, и он есть невредимый, - я пристроил на коня свой вещмешок и спокойно залез в седло.
– Мы есть едущие куда-то, так ли это?

– Эти кони какие-то антисемиты, - улыбнулся рэб Иегуда.

– Антисемиты есть кто?

– Это такие люди...

– Кони не есть люди, - указал я.

– Да, верно. Существа, которые ненавидят народ Израиля.

– Тогда антисемит есть не только конь, но и его всадник есть такой же. Я есть сильно не любящий подданных Израиля.

– Надо же! И принцессу Мелону сильно не любите?

– Она есть подданная Эльдорадо.

– Но в её жилах та же кровь, что и у нас.

– Человеческая кровь есть не отличающаяся у разных народов.

– Хорошо, Дарен, пусть не кровь. У неё та же генетика, что и у нас.

– Генетика есть наука. Наука есть одинаковая для всех. Если наука есть неодинаковая для кого-то, она есть лженаука.

– Эй, семиты и антисемиты, хватит попусту болтать, - попросила нас Лона, тоже взобравшаяся в седло.
– Мы едем куда-нибудь, или поселимся тут навечно?

Рахиль достала из мешка аптечку и наскоро перевязала раны себе и Хаиму. Их аптечка выглядела куда удобнее моей, к примеру, мази в ней хранились в тюбиках, а не в жестяных коробочках. Но упаковка - ерунда, лишь бы снадобья хорошо действовали.

– Так, заканчивайте перевязку, и по коням, - скомандовал рэб Иегуда.

– Вы есть раздобывший карту, так ли это?
– уточнил я.

– Я же говорил вам, Дарен - карта появится, когда мы повернём в лес.

– Вы есть ожидающий посыльного с картой, так ли это?

– Нет, карта придёт сама. Не нужно вопросов. Поехали!

Дваш оглушительно гавкнул, и мне показалось, что лучше и не ответишь.

***

Великое болото источало свои миазмы на западе, дорога на Эльдорадо шла возле него, и я ожидал, что мы двинемся на запад. Но нет, поехали на восток. Рэб Иегуда вёл нашу кавалькаду, постоянно сверяясь с какой-то шпаргалкой, что там написано, я не рассмотрел. Зато рассмотрел лошадей наших спутников. Неплохие, если не сравнивать с королевскими жеребцами, что были больше раза в полтора. К тому же наши кони несли на себе и весь багаж, а рэб Иегуда погрузил часть вещей на вьючную лошадь, Юдифь вела её в поводу. Хаим хотел, чтобы мы с Лоной и Двашем ехали впереди, тогда пёс учует засаду. Я его послал далеко и прямо, и мы поехали шагах в двадцати сзади. Не нужны мне за спиной такие сомнительные союзники.

– Варвар, ты есть боящийся меня, не так ли?
– ехидно поинтересовался Хаим.

– Я есть боящийся твоего коня, - ответил я.
– Он есть лягающийся и кусающийся. А ты есть боящийся моего, так ли это?

Он не ответил - рэб Иегуда хлопнул свою лошадь пятками по бокам, и та перешла на рысь, остальные - тоже. А на таком аллюре переругиваться на двадцать шагов бесполезно.

Иногда дорогу перебегали белки. Они очень интересовали Дваша, но сколько он за ними не гонялся, добыча всегда успевала добежать до дерева и взобраться на него. Пёс лаял, выл, скулил, но это не помогало. Потом он вроде успокоился, бежал рядом с моим конём и на белок не обращал внимания. Но вдруг вспрыгнул коню на спину прямо передо мной, тут же перепрыгнул на коня Лоны, а оттуда соскочил на землю. Мой жеребец вздрогнул, и этого хватило - я вылетел из седла. Неприятно, но падать я умел, да и поверхность трассы, хоть и утоптанная бесконечными караванами - это не скалы. Едва я начал вставать на ноги, подскочил Дваш и лизнул меня в лицо. Я боялся, что при прыжке с высокой лошади на большой скорости он переломал себе кости, это же собака, а не ирбис с пружинящими лапами, но пёс отлично себя чувствовал, вилял хвостом и нагло смотрел в глаза. Я обругал его последними словами, а он ни капли не обиделся.