Я прижалась к стене. Я тоже этого не хотела, как и не хотела заставлять Бахари.

– Это больно, - сказал он.

– Да, но ты потерпишь пару дней.

– Но…

– Делай, Хари, - сказал Джован голосом, что был слишком стар для мальчика. – Папа нас не подводил, и мы не подведем.

Бахари не согласился, но и не возразил.

– Решено. Я первый, - Данэлло придвинул стул от окна к кровати и сел, крепко сжав руки.

– Данэлло…

– Делай.

Вправить руку, убрать боль, спать спокойно. Стиснув зубы, я потянула за сломанную руку. Я сглотнула и надавила сильнее, кость щелкнула, и рука встала на место. На глазах выступили слезы, размывая уже кружащуюся комнату.

– Я здесь, Ниа, - Данэлло взял меня за руку. Другие держались за пальцы папы.

Я собрала боль, как меня учила Тали, держала в себе противным шаром.

– Я в порядке. Готов?

Он отклонился, крепко держась за стул, и кивнул.

Я понемногу вливала в него боль, что пронзала его. Руки горели до локтей, особенно с одной стороны. Данэлло дрожал, его кожа была бледной, как туман. Дыхание выходило порывами, потом стало глубоким.

Я съехала на пол, прижалась спиной к кровати.

– Данэлло, ты в порядке? – Джован осторожно протянул руку и обхватил плечо брата. Никто не спрашивал, как чувствую себя я, но Бахари смотрел на меня.

– В порядке, - выдохнул Данэлло и улыбнулся. Боль виднелась в его глазах, но он ее скрывал. – Теперь ногу.

Я дала ему половину. Кто знал, сколько ему с этим быть. Я никогда не носила боль больше двух дней, но этого хватало, чтобы я была рада избавиться от нее.

Джован выступил вперед с кулаками по бокам.

– Теперь я, - он смотрел с вызовом. Но кто бы дал мне отказаться?

– Будет резко, - предупредила я. – И больно. Дыши и что-то сжимай. Это помогает.

Я быстро вытянула боль, но двигала ее медленно, иголки пронзали живот жаром, но было терпимо. Я задержалась. Может, это он выдержит.

Джован вскрикнул, когда я дала ему боль его отца, но закусил губу и шипел, выдыхая.

– Не дыши глубоко, Джови, - предупредил Данэлло.

– Все не так и плохо, - сказал Джован, когда я его отпустила. Он вытер пот со лба и улыбнулся брату. – А ты расплачешься.

Бахари посмотрел на братьев, но шагнул ко мне и схватился за столбик кровати.

Он быстро кивнул мне, как делали бойцы на Ярмарке в городе.

– Быстрее.

– Уверен? – прошептала я.

Его взгляд смягчился, он кивнул.

– Ага. Это ведь на пару дней?

– Верно, - я дала ему не все. Он не плакал, но стоял близко. Он не кричал, не издал ни звука, кроме шипения сквозь зубы, как делал и Джован. Бахари ухмыльнулся брату.

– Вот так-то.

– Самые смелые близнецы в Гевеге, - сказал Данэлло, взлохматив их волосы.

Халима шагнула ко мне, в руках она сжимала самодельную куклу.

– Я тоже смелая!

– Я возьму за нее, - сказал Джован. Бахари будто хотел возразить, но не разжал губы. Халима посмотрела на них, как горный кот на добычу.

– Я сама справлюсь.

– Нет.

– Это слишком, - добавил Бахари.

– Я могу! Вы никогда не давали мне что-то сделать.

– Халима, - мягко сказал Данэлло, погладив ее по волосам. – Они правы. Это слишком больно.

Слезы потекли по ее щекам.

– Я тоже хочу помочь папе.

– Твоим братьям понадобится твоя забота, - сказала я. Ребро я выдержу. Ночь будет ужасной, но у меня будет кровать, а Тали завтра все заберет. Я могла прийти потом и забрать остальное. Украсть пару исцелений потом будет лучше, чем ранить людей, так что проникнуть в Лигу стоило. – Ты сможешь управляться в доме?

– Угу, - всхлипнула она, вытерла нос рукавом. – Я позабочусь о нас.

– Данэлло, я могу…

– Нет, - сказал он. – Я знаю, что ты дала не все. Мы договорились на эту боль. Ты не можешь исцелять, если тебе больно.

Я кивнула, хотя не знала, где здесь была правда.

– Мы разделим, - быстро сказал Джован, посмотрев на меня. – Не говори, что мы не можем. Она не твоя сестра.

Я посмотрела на Данэлло, он кивнул.

– Кто первый? – Джован выступил вперед и потащил за собой Бахари. – Вместе? – спросил он, держа за руку. Бахари посмотрел на сестру и кивнул.

Я забрала последнее ребро и прижала ладони к их сердцам. За болью тихое гудение, как было у Энзи, раздавалось в них.

Они были Забирателями!