В голове стали возникать блок-схемы действий, допуски, разветвления и возможные варианты решения той или иной проблемы. Очень не хватало бумаги и карандаша, чтобы все это зарисовать и впоследствии попробовать доработать свою идею. Конечно, мне понадобится человек, который хорошо разбирается в магии, причем имеющий опыт в теории и практике. Но разве меня это остановит? Очень уж хотелось рискнуть и объединить компьютерное программирование и магию. Что-то мне подсказывало - результат будет ошеломляющим. Кто там был против занятий наукой? Я? Уже нет. Эх, где бы достать учебники из моего мира? Можно было бы развернуться.

«Я могу тебе помочь.
– В голосе Милы сквозило любопытство.
– Все твои воспоминания теперь хранятся и в моей библиотеке, даже те, что подернулись забвением. И твои странные схемы я могу сохранить, а потом ты их посмотришь и запишешь».

«Мила, да ты просто клад!» - мысленно воскликнула я, аж зажмурившись от осознания открывшихся перспектив. Я, как любой ботаник, столько в своей жизни успела прочесть и выучить, что впору становиться в этом мире академиком.

– Солнышко, не спи!
– Заскочил на спину Милы Мстислав.
– Валим отсюда, сейчас скала рухнет.

Я вздрогнула и чуть не свалилась с жука, хорошо любимый удержал. Так, надо сосредоточиться, а то я совсем расслабилась и чуть не забыла зачем мы вообще сюда прилетели. Мила, помня мое недавнее распоряжение, резво побежала по бережку, как раз туда, где гудела и дрожала скала. Если глаза меня не обманывали, от нее медленно откалывался многотонный кусок, который вот-вот должен был обрушиться в море.

– Слав, надо взлетать, нас же смоет волной!

В моем голосе проскользнули истерические нотки, но мне за них стыдно не было, на моем месте любой испугался бы.

– Не смоет, скорость у Милы хорошая, мы успеем проскочить.
– От Мстислава исходили совершенно несоответствующие этому опасному моменту эмоции: азарт, предвкушение, радость и любопытство.
– Рит, это нечто! Я всю жизнь мечтал что-нибудь бахнуть. Ну, понимаешь, сравнять что-нибудь с землей, пустить реку вспять…

– Закопать кого-нибудь живьем, - продолжила я за Мстислава озвучивать его подвиги, улыбаясь.
– Слав, ты сумасшедший.

– Ритусь, так это же замечательно, - рассмеялся любимый мужчина, пригибая меня к спине Милы, чтобы нас не сбило какой-нибудь веткой.
– Ты будешь нести добро и справедливость в массы, а я тихонько закапывать неугодных. Эх, развернемся!

Ответить я не успела, скала рухнула в море, подняв в небо столб пыли и погнав вперед внушительную волну. Все это сопровождалось скрежетом и грохотом, многократно отражаясь эхом от оставшихся скал. Захватывающее дух зрелище!

– А теперь взлетаем!
– скомандовал Мстислав, а я с радостью и облегчением потянулась мысленно к Миле.
– Под прикрытием пыли мы проберемся к самой крепости и можно будет начать второй акт пьесы.

***

Недолгий полет в пыли с практически нулевой видимостью произвел на меня неизгладимое впечатление. Так страшно мне еще никогда не было. Даже в лапах «вампира». Тогда я толком не успела осознать, чем все может закончиться, да и в сердце бродил дикий коктейль из адреналина и злости. А сейчас мне ничего не оставалось, как полностью положиться на органы чувств Милы, которая летела и не понимала моего состояния. Она даже пыталась объяснить про какие-то волны, которые она улавливает своим волосяным покровом, а еще есть термическое излучение нашей звезды. В общем, она принципиально не сможет врезаться в дерево или в скалу и заблудиться в пыли тоже. Я ей верила, но все равно боялась, так уж устроен женский организм. Мы всегда боимся, когда нам есть, что терять. В моем случае я больше переживала за Мстислава, а вот он был совершенно спокоен. Ну и кто из нас всадник?

Все когда-нибудь заканчивается, так и в пыли наметился просвет. Мстислав предложил спрятаться в лесочке рядом с крепостью, в том самом, где за мной следил обезьяноподобный лемур.

– Рит, проверьте с Милой окрестности на наличие врагов, а мне надо немного подумать, - попросил меня Слава, а сам направил взгляд на крепость.

Я чуть не отправилась выискивать лазутчиков, но вовремя вспомнила про свои способности и возможности подруги. Основная масса неприятелей обнаружилась у подножия холма, что и следовало ожидать. В лагере нападавших царила паника, все же насекомые подвержены инстинктам. Вторая часть перебежчиков из соседнего мира пыталась захватить крепость, пока безуспешно, потому что мужественные защитники не торопились сдаваться. Я слышала выстрелы, видела вспышки магических атак. Периодически жертвами защиты становились пока еще не мои «пегасики», они, ломая конечности о стены, падали на землю. Над всем этим кружил огромный коричневый жук с сидящим на нем «вампиром». Даже на приличном расстоянии я чувствовала подавляющую мощь «кукловода», его ярость и голод.

– Что будем делать?
– спросила у Мстислава после того, как доложила ему окружающую обстановку. Я помнила, что он хотел подумать, но у меня уже не было сил ждать.

– Не знаю, - вздохнул любимый.
– Если бы он был на земле, я давно сделал бы для него могильный холмик. Но эта тварь в воздухе, а значит, мне его не достать.

– То есть надо его сбить или выманить, как в прошлый раз, - произнесла я задумчиво, вспоминая, как мной заинтересовался бывший хозяин Милы.

– Даже не думай, никаких «выманить»! Ты же сама говорила, что тогда у тебя из-за вмешательства чуть мозг не взорвался, - не оценил мой героический порыв Мстислав.
– Так что сидим и ждем удачного момента, а я пока попытаюсь внести немного хаоса в ряды нашего противника.

Ну вот, я думала, мы со Славиком команда, а он диктатор! Правда, заботливый, за меня переживает сильнее, чем я за себя. Вот понимаю, что он прав и сейчас не время вмешиваться в сражение, потому что вдвоем, а с Милой втроем, мы со всей армией не справимся. Это на ратушу пара десятков нападала, а здесь общая численность заходит за сотню.

«Двести тридцать семь особей», - мысленно поправила меня Мила. А я вздохнула, было неприятно осознавать, что из-за этой бессмысленной осады крепости погибла уже почти четвертая часть выходцев из соседнего мира. Ненависть к «кукловодам» стала еще сильнее. Я могла понять их поиски других миров, жить хотят все, но оправдания их поступкам не было.