– Понимаю, - кивнул он, но подозрительность из взгляда не исчезла.

– Тогда я пойду. До свидания! Удачи!

И поскорее убежала.

Стэн смотрел мне вслед. Только мне уже было плевать.

Друзья, так друзья.

Переживу!

***

Господин Бышков что-то втолковывал насупленной Беате. Я тихонько подошла и навострила уши.

– А я предупреждала! – она подняла вверх указательный палец. – Говорила, что добром это не кончится!

Ростом едва декану до груди, она умудрялась смотреть на него свысока.

Бышков поморщился.

– Пока нет доказательств, что Дика пострадала из-за...

– Глупости! – перебила Беата и дернула себя за свисающую на грудь зеленоватую косичку. – Эта твоя Мора давно с ней ругалась.

– Из-за чего? – не выдержала я.

Они обернулись. От взгляда Беаты захотелось поскорее вымыться. Как помоями окатила, честное слово!

– Алевтина? – Бышков словно не сразу меня узнал. Передернул плечами и произнес устало: - Простите, сейчас мне не до оформления документов.

Наедине он обращался ко мне на «ты», а прилюдно явно решил не дразнить гусей.

– А что случилось? – настойчиво поинтересовалась я. Увидела, как он нахмурился, и объяснила поспешно: - Я хочу помочь!

– Да что ты можешь сделать? – фыркнула Беата. – Недоучка!

– Может и ничего, - согласилась я, проглотив обиду. – Но я же не зря стажировалась у госпожи Громовой. Я многому у нее научилась...

По правде говоря, большему я научилась, встревая в очередные неприятности.

– Боюсь, вы еще не вправе заниматься уголовными делами, - заметил Бышков, хотя соглашаться с кикиморой ему явно претило.

– А у меня есть компаньон! – тут же нашлась я. – Уверена, Нюр заинтересуется!

Беата снова фыркнула, а Бышков (не иначе, как в пику ей) согласился:

– Что ж, помощь квалифицированного адвоката будет очень кстати.

– Ты не можешь... – начала кикимора.

Он поднял брови и перебил:

– Правда? Почему же?

Она запыхтела, как паровоз, потом топнула ногой.

– Ты просто не хочешь признать, что ошибся в этой Море! Уголовница она, вот! И милиция тоже так считает! Не зря ее задержали!

Глаза Бышкова сверкнули.

– Решать не тебе, Беата. Этот вопрос вне компетенции коменданта женского общежития, - сдержанно заметил он и повернулся ко мне: - Алевтина, пойдемте. Поговорим в моем кабинете.

Коротко кивнул кикиморе и быстро пошел прочь.

«Хорошо, что я живу не в общаге! – подумала я, зябко передернув плечами от ненавидящего взгляда в спину. – Кажется, теперь у меня есть враг...»

***

– Садись, - предложил Бышков, заперев дверь кабинета, и уселся на подоконник. Вынул трубку (его привычки за два года ничуть не изменились) и поинтересовался: - Ты уверена, что твой... Нюр, так? Что он возьмется за это дело?

– Не уверена, - честно ответила я, осторожно опускаясь в чересчур мягкое кресло. – Ну, в крайнем случае я сама... поспрашиваю. Неофициально.

– Понимаю, - он кивнул и, улыбнувшись, сунул трубку в рот. Хорошая штука – магия! Гуляй хоть целый час, табак не прогорит. – Наслышан о твоих талантах.

Я почувствовала, как к щекам прилила кровь.

– Так что случилось?
– спросила я, разглаживая юбку на коленях.

На декана я старательно не смотрела.

– Кратко? – он вздохнул. – Одна из студенток, дриада Дика, сегодня утром впала в кому. Состояние крайне тяжелое, вряд ли она выживет. Беата считает, что уборщица Мора перешла от угроз к делу.

– А она ей угрожала? – забыв о смущении, я вскинула на него взгляд. – Они ссорились? Мора с этой дриадой... Дикой, так?

– Так, - согласился Бышков, покачивая ногой. Он посматривал на меня с нескрываемым интересом.

А ведь он очень красив (сколько девиц за ним бегает!), но эта красота... не трогает? Как в музее – из-за стекла полюбоваться можно, а прикасаться нельзя.

Вот у Поля, например, черты лица не такие правильные. И нос не идеален, и губы тонкие, и шрам над бровью. А еще родинка в углу губ. Зато он – индивидуальность, а не броская картинка.

Я спохватилась, что слишком долго молчу.