— Поцелуй меня здесь, — прошептала я, указывая на центр моего лба.

Его глаза широко распахнулись, и он покачал головой.

— Элиза, нет —

— Да. Я хочу, чтобы ты поцеловал, — уверенно произнесла я.

Долгое время он просто смотрел на меня, затем обхватил ладонями моё лицо. Медленно, он подул мне на лоб, так же как я делала с его шрамом. Я задрожала, но не от боли. Я задрожала от удовольствия. А затем нежно, подобно касанию крыльев бабочки, его губы прикоснулись к моему лбу. Где-то в глубине души, я почувствовала, как прошлое плотно запечатывалось.

Я притянула его рот к своему и поцеловала. Жёстко и быстро, словно новой, ждущей впереди жизни было недостаточно. Он простонал и резко сел на пятки. Он рассматривал меня пылающим взглядом. Тот мерцающий свет теперь горел ярким пламенем, сильным и диким. Затем он схватил край моей футболки и снял её с меня одним движением.

Я напряглась. Синяки!

Послышался треск сжимаемых зубов. Некоторое время он был сдержанным, напряжение прорывалось сквозь его тело, руки сжались в кулаки, зубы скрежетали, глаза прожигали.

Моим первым побуждением было прикрыться, но он склонился надо мной, посылая нежный поток дыхания на моё лицо. Затем, медленно, он склонился ещё ниже к моему синяку на руке. Он также подул и на него. Словно он пытался прогнать его прочь.

Он поцеловал каждый контур своей хватки, каждый ушиб, образовавшийся там, где я ударялась об дверь. Его губы порхали по моей коже, охватывая мои рёбра и переместившись на бёдра. Он снял оставшуюся на мне одежду и нежно перевернул меня на живот, затем одарил поцелуями и нежными дуновения мои плечи, опускаясь всё ниже и ниже по моему позвоночнику. Синяки уже и там потемнели. Его губы не останавливались. Когда мы вновь оказались лицом к лицу, не осталось ни единой частички меня, которую он бы ни поцеловал и ни поглотил своими глазами. Его тело, накрывавшее меня, было бальзамом для моей кожи.

— Посмотри на меня, — прошептал он, его голос задохнулся в моем ухе.

Наши взгляды встретились, когда он скользнул внутрь меня. Я поприветствовала его порывистым трепетом. Он зарылся лицом в мои волосы, накрывая каждый мой дюйм, и начал двигаться медленными, глубокими толчками. Я потерялась в Айдене. Он был единственным, что я могла вдыхать, чувствовать, чего касаться, вкушать, видеть. Он усилил свой жёсткий ритм — моё тело мгновенно прогнулось под ним, и я кончила единственным известным мне способом. Всецело и только для него одного.

Он не остановился. Его неровный сердечный ритм усилился, отражаясь в моих ушах, когда он входил и выходил из меня. Я опять кончила, но он продолжил. Чего я от него и хотела. Никаких слов, только пронзительная буря его дыхания, ласкающая мою кожу. Он отыскал мои губы. Уста в уста, мы одновременно кончили, неистово содрогаясь.

После обрушившегося шторма, он лежал, склонив голову на мою грудь, а я заключила его в колыбель из своих рук и ног, играя с его волосами. Я не знала, как долго это длилось — время перестало иметь значение. Никаких больше часов, дней, месяцев. Только дорога жизни, ждущая нас впереди, которая, несмотря на синяки, и если смотреть оттуда, где я лежала, казалась длинной и красивой.

Наконец, его дыхание выравнилось.

— Поскольку всё благополучно решилось, я подумываю встретиться с парнями в хижине и провести некоторое время с ними, — его голос до сих пор был охрипшим.

В недрах моего тела произошло два события: озноб проколол основание моего позвоночника, а жаркие угольки в самом центре моей груди воспламенились.

— Хорошо. Ты заслужил настоящий отпуск, учитывая, что я испортила его во всех отношениях.

— Ты ничего не испортила.

— Как долго ты там пробудешь?

— Недолго.

— Когда уезжаешь?

Он глубоко вдохнул, уткнувшись носом за моё ухо, и поцеловал горло.

— Через несколько часов.

Я наглухо сцепила руки и ноги вокруг него. Я буду скучать по нему, как по воздуху, но он нуждался в этом.

* * * * *

— Береги себя, — сказал Айден, когда Бенсон разместил его небольшой чемодан — обнадёживающе маленькую дорожную сумку — в тёмно-синий с белым вертолет "Белл 430" с надписью "Хейл Холдинг" поперёк его фюзеляжа.

Я выдавила улыбку, но озноб вновь овладел мной.

— Я уже по тебе скучаю, — произнесла я, идя в его раскрытые объятия. Его руки намертво обернулись вокруг меня.

— Не переживай, — пробормотал он мне в волосы. — У тебя это пройдёт через несколько часов.

— Не смешно.

На мгновение его глаза изменились. Но это было настолько мимолетно, и их взгляд опять стал спокойным, светящимся от сосредоточения на новом аспекте. Более внимательным — таким, каким может быть лишь взор, разглядывающий что-то на горизонте.