— Безусловно, милости прошу.

Он снова прильнул к моим губам, но теперь я вновь была начеку. Я хотела знать больше. Было что-то в том, как он говорил, намекая на проклятие, следующее за благословением.

— Ты сказал, что ты также помнишь каждую эмоцию.

Я попала в нечто, поскольку тектонические плиты в его глазах переместились. Теперь я поняла секрет, который скрывался за этими глазами. Они раскрывались и впитывали и изменялись, потому что он одновременно проживал в нескольких местах и в нескольких временных измерениях.

— Да, я помню эмоции, — его слова были осторожными, его голос звучал жестче.

Я понимала, что в моём распоряжении всего несколько минут, возможно, даже секунд, прежде чем его неожиданное откровение закончится.

Из тысячи вопросов я выбрала наиболее важный.

— Ты когда-нибудь забываешь?

Он улыбнулся, но ямочка на его щеке так и не появилась, нежно прикоснулся пальцами к моей щеке. Он взял книгу из моих рук и не глядя, поставил её на место.

— Нет, Элиза. Я не могу.

— Никогда?

— Некоторые специалисты полагают, что с годами это пойдёт на убыль. Но начиная с возраста семи лет, когда мы впервые обнаружили это, я не заметил никаких изменений.

Его голос затих, стал печальным, как будто воспоминания всех его тридцати пяти лет тяготили его. Независимо от того, насколько удивительным я находила его мозг, до меня только что дошло насколько, должно быть, это было страшное наказание.

— Ты бы хотел забыть?

Он улыбнулся.

— Некоторые вещи — да. Другие — к примеру, то, как ты смотришь на меня прямо сейчас — нет.

Я прильнула к нему и нежно погладила его щетину.

— А вещи, которые ты хотел бы забыть? Это то, что заставляет тебя испытывать подобное напряжение? — рискнула я копнуть глубже.

Как по команде, его плечи превратились в камень. Он закрылся. Моё время истекло.

— Пошли, — сказал он. — У нас миллион книг, один с эйдетической памятью и один нетерпеливый ученый, который хочет прочитать их все. Нагрузи меня работой, — он оставил лёгкий поцелуй на моих губах.

Я поцеловала его в ответ, ощущая нахлынувшую пустоту. Мне казалась, что как только я узнаю нечто о нём — нечто действительно настоящее — моя жажда будет утолена. Но этого не произошло. Так как я поняла, что эйдетическая память, как и его успех и его внешность, были поверхностными. Айден, живший внутри него, всё ещё скрывался.

Мы покинули Пурпурную комнату, идя через лабиринт рука об руку, мой разум взрывался от полученной информации.

— Айден, пожалуйста, могу ли я задать ещё один вопрос?

Он прищурил глаза.

— Только один.

— Если ты помнишь абсолютно всё, зачем изначально нужна была картина с моим образом?

Он резко остановился.

— Потому как я хочу фантазию, — он пожал плечами.

— И что это за фантазия?

Его челюсть изогнулась.

— По существу, это то, что никогда не воплотится в жизнь.

Мой живот снова резко скрутило, когда голосок внутри меня начал завывать. Фантазия. Не настоящая девушка. И настоящей девушке я не смогу дать больше, чем двадцать девять дней. "Беги, глупышка. Беги прямо сейчас и получи какое-нибудь сильное лекарство, чтобы пережить полёт".

Я сглотнула.

— Возможно, ты прав.

Глубокая V-образная складка вновь образовалась между его бровей. Та же вспышка беспомощности, которая блестела в его глазах, когда он смотрел на мои картины этим утром, быстро промелькнула и сейчас. Этого было достаточно, чтобы застопорить мои ноги. Безумие, но я скучала по человеку, который скрывался внутри него, хотя никогда и не встречалась с ним.

— Тогда давай поживем фантазией немного дольше, — сказала я.

Глава 23

Секреты

После ужина, который состоялся у Айдена дома — выбор был простым: либо у него дома, либо в частных залах ресторана "Андина" — я пристально рассматривала кипы книг, прислонившись к стеклянной стене. К моему ужасу, Айден купил все до единой книги, к которым мы прикасались в магазине. Все 178. И как теперь я должна буду всё это увезти с собой в Англию? Как я смогу хоть одну оставить здесь, не взяв с собой? Солнце садилось за Маунт-Худ. Пронзительная боль снова появилась у меня в животе, поэтому я взяла его перьевую ручку и стопу книг.