— Даже "Бачи"? — спросил он, поднимая куполовидную крышку с серебристой тарелки, на которой аккуратно были сложены шоколадки в серебристой упаковке, обрамлённые яблочными дольками.

Вздох изумления сорвался с моих губ. Как много "Бачи" здесь? Одна, две, три, четыре -

Смех Айдена заглушил мою арифметику. Он поставил тарелку передо мной.

— Тридцать, — произнёс он.

Мой живот скрутило и обожгло, слово там прорвало язву.

— Что ты сказал? — прошептала я.

Он нахмурился.

— Тридцать? Пожалуй, у меня найдётся больше, если ты хочешь? Что на это скажешь? Шестьдесят? Сто?

Впервые, с момента как я услышала это, его голос стал смущённым. Его тембр настолько сильно располагал к себе, что я оторвала свой взгляд от серебристой шоколадной башни и пристально посмотрела на него.

Он всё ещё хмурился.

— Я могу выяснить, не продается ли компания, которая их производит? — предложил он вполне серьёзно.

Этого хватило, чтобы заставить меня рассмеяться. Айден Хейл может и имеет уникальные мозги, но девичья одержимость им несомненно находится вне его дедуктивных способностей.

Я схватила его за ворот рубашки и поцеловала его.

— Давай начнём с тридцати, — ответила я, даже, несмотря на то, что "начнём" не имело к этому никакого отношения.

Он обхватил руками моё лицо, его губы и язык превзошли мои. Его сердцебиение барабанило под моей ладонью. Неожиданно он отстранился и пристально посмотрел на меня. Его глаза были необыкновенно спокойными. Пока я смотрела в них, в свободные от эмоциональной динамики, это заставило меня задуматься: "а не был ли это такой момент, когда он хоть на мгновение ничего не вспоминает".

— О чём ты задумался? — спросила я.

Он покачал головой.

— Заблудшая мысль. Не хочешь ещё вина?

— Вообще-то, немного теплого молока, если ты не против, — пробормотала я, так как мой мозг был полностью занят расшифровкой выражения его лица.

— Молока? — улыбнулся он.

Я кивнула. У меня был скрытый мотив для этого. Молоко помогает мне бороться с ночными кошмарами, и сегодня ночью я не собиралась видеть их.

— Ладно, будет молоко.

Он открыл холодильник, наполнил молоком из пакета два хрустальных стакана и подогрел его в микроволновке. Я сделала фотографию своей камерой.

Он прищурил глаза.

— Зачем ты делаешь так много фотографий, Элиза?

— Конец эпохи, — правдиво ответила я.

Он вынул стаканы из микроволновки, пристально смотря на меня. Приводило в замешательство то, как он никогда не смотрел на то, что делал. Он сел рядом со мной, подал мне стакан и прикоснулся своим стаканом к моему.

— За новую эпоху, — сказал он.

— И за старую.

Я улыбнулась, не в силах пить за новую эпоху, которая ожидает меня впереди. Я потянулась к башне из "Бачи", взяла верхнюю шоколадку, а остальные решила оставить на все мои оставшиеся дни.

— Разделишь одну со мной? — спросила я его.

— Ты можешь себе это позволить?

— Едва.

Он усмехнулся и взял "Бачи". Я наблюдала, как его длинные пальцы сняли серебристую упаковку и нашли записку.

— Что там сказано?

— "В любви как на войне, все средства хороши", — тихо прочитал он цитату на вощёной записке.

— Ну, не так фатально, — тайком я была рада, что заколдованное "Бачи" не сообщало ему нечто такое, типа "женщина с картины влюбится в тебя", и тем самым напугает его до смерти.

— Так ли это? — он снова посмотрел на записку и положил её на мраморную столешницу. — А что говорит твоя?

Я развернула свою шоколадку, вылавливая первым делом записку. "Нет, поцелуй — не тайна, а секрет, но в губы сказанный случайно!". Ну, спасибо, Ростан! Всё та же нахлынувшая пустота бродила в моей груди, когда я задалась вопросом "было ли это одним из видов секретов Айдена, который он разделит со мной". Может быть, я должна вконец прекратить читать это проклятые записки.

Я сглотнула и подняла вверх глаза.

— Расскажи мне секрет, Айден.

Он медленно наклонился, пока наши губы не встретились. На вкус он был как молоко и "Бачи". Его губы нежно двигались, словно он шептал. Но затем его поцелуй изменился. Он встал настолько резко, что стул опрокинулся на пол позади него. Он сжал мои волосы в кулак и рванул мою голову назад, его рот был в нескольких дюймах от моего рта.

— Ты хочешь знать секрет, Элиза?

Я кивнула, затаив дыхание.

— Я никогда не целовал никого в губы, — прошептал он. — Слишком много вкуса, слишком много сути женщины, чтобы помнить. Но мне нравится целовать тебя.