Я тихонько встал с кровати, подошел к двери, приоткрыл ее. В зале скрипнул диван, зашуршал ковер. Дверь открылась. Вышла Наташа – без ничего. Мелькнули черные волосы между ног. Дверь зала осталась открытой. Леша сидел на разложенном диване, прислонившись к ковру на стене. В ванной зажегся свет, скрипнула дверь. Леша взял из пачки сигарету, чиркнул спичкой, затянулся. В ванной полилась вода.

Я и Леша подошли к остановке на Рабочем. На лавке сидели пацаны из «А» класса – Волкович и Юрчик. Я кивнул им. Они не ответили, но посмотрели на Лешу.

– Не понимаю я любителей заграничного рока, – сказал Леша. – Прикинь – платят за пластинки по семьдесят пять рублей, а если двойник, то все сто. Причем слов вообще не понимают, там все не на русском. Я лучше в звукозаписи запишу новый «Динамик» или «Машину», и всего за пятерку. И музыка клевая, и слова все понятные. Для меня слова – это главное. Если я не понимаю, про что поют, то нет смысла слушать.

Я кивнул.

– Ты играл сегодня, пока меня не было? – спросил Леша. Он теперь оставлял гитару у нас, чтобы я мог тренироваться.

– Да, немного. Пальцы болели.

– И будут болеть. Знаешь, сколько кожи с пальцев слезет, пока толком играть научишься? Но оно того стоит. И для себя, и девушкам нравится. – Леша чмокнул губами.

Подошел троллейбус. Мы с Лешей зашли, встали на задней площадке.

– Вообще, катушечные магнитофоны ни в какое сравнение не годятся с кассетными, – сказал Леша. – Кассетники самые лучшие – второй класс, а у катушечных наоборот – самые худшие второго класса. А в основном – первый и высший…

– А наш какого класса?

– Третьего, какого еще? Это по модели понятно. Если «Беларусь-301», значит, третий класс, а если, например, «Олимп-003» – то это высший. Я говорю Наташке – пусть тебе родители купят катушечный, а кассетник отдай малому…

– Не купят. Я слышал, они говорили, что денег у них сейчас нет.

– Это плохо. А то и ей бы был клевый аппарат, и у тебя свой – на первое время, а потом тоже перейдешь на катушки.

– А у тебя какой дома?

– «Ростов-102», плюс усилитель «Корвет» и колонки «АС-50». Довольно хорошее качество. Высший класс был бы лучше, но и так пока тоже неплохо, а там будет видно.

Мы вышли на Орджоникидзе, повернули на Ленинскую, прошли мимо «Игрушек». Я не захотел заходить при Леше – чтоб он не думал, что мне это интересно, как какому-нибудь малому.

– Зайдем потом в пивбар возле «дуньки», – спросил Леша.

– Возле чего?

– «ДК Швейников». Его так называют: «дунькин клуб» или просто «дунька». Там пиво обычно свежее… Ты пиво еще не пьешь или пьешь уже?

– Нет, не пью пока.

– Ну, ничего, скоро начнешь. Всему свое время, как говорили древние греки.

Мы подошли к деревянной будке звукозаписи – на углу Ленинской и Пожарного переулка. К стенам будки были приколоты кнопками списки альбомов на запись – все от руки: «Машина времени-82, 83-I, II, 84, 85», «Динамик-83, 84, 85».

Леша достал из кармана Наташину кассету «Sony». Папа привез ей три штуки таких из Ленинграда.

Рыжий кучерявый пацан в будке взял ручку и обрывок бумажки, глянул на нас.

– Что будем писать?

Я отомкнул квартиру, зашел и громко хлопнул дверью – так, на всякий случай. Дверь в зал была приоткрыта. Играла музыка, концерт «Динамика» – тот, который мы с Лешей записали в звукозаписи:

Мне надоели прелести скитаний, Я думал о Москве, И кадры с разноцветными мечтами Крутились в голове. Солнечный луч, улыбаясь, Вел меня в родные дали, Вместе со мной возвращаясь, Туда, где любили меня и ждали.

Из зала выглянула Наташа – раскрасневшаяся, веселая.

– Можешь меня поздравить! Я поступила!

Она подошла и чмокнула меня в щеку. Леша тоже выглянул, кивнул.

– А кому ты должна сказать спасибо? Мне и твоему бразеру. За то, что поддерживали тебя морально в это трудное для тебя время…

– А я и говорю спасибо.

Наташа еще раз чмокнула меня, надолго присосалась к Лешиным губам. Он погладил ее спину под белой майкой.

– Короче, мы празднуем, и ты тоже мой руки и присоединяйся, – сказала Наташа.

На журнальном столике стояла бутылка портвейна «Агдам» – в ней оставалась примерно половина. В коробке лежали остатки торта «Гвоздика». Леша достал из пачки «Космоса» две сигареты, посмотрел на меня.

– Ты точно курить не будешь?

– Буду.

– Сегодня можно, – сказала Наташа. – Сегодня – такой день, что все можно. И выпей за меня. Чисто символически.