– Привет, – вежливо поздоровался Женя, открыв дверь.

Комната была прямоугольная и длинная. Одно окно занимало противоположную от двери стену, грязное, с облупившейся на рамах краской, подоконник был завален всяким хламом. Занавесок не было. Вдоль стен стояли железные кровати. На полу уже лежал матрац кого-то из жильцов. Обои выцвели, по углам отклеились, пол был застелен старым линолеумом. Справа от Жени стоял шкаф с покосившейся дверью, слева – грязный стол, весь в крошках и следах от кружек. Вот, пожалуй, и все.

– Здорово, – отозвались жильцы, и Женя пригляделся к ним.

Оба были худые и какие-то болезненные. Один лежал на дальней кровати, покашливая. Второй читал журнал, сидя по-турецки на кровати, ближайшей к Жене.

– Евгений, можно Женя.

Женя прошел чуть вперед. Обувь здесь снимать было не принято, очевидно.

– Падай сюда, – хрипло сказал тот, что кашлял, и махнул рукой на кусок пола у окна. – Я Ваня.

Второй оказался Радиком, но участия в разговоре не принимал, уткнувшись в свой журнал. Женя разложил на полу матрац, заправил белье. Живот уже сводило от голода, а любопытный взгляд Вани раздражал.

– Где сидел? – спросил Ваня, являя собой образец бестактности.

Женя бросил на него взгляд. Худой, бледный, щеки впали, и на них лихорадочный румянец. Туберкулезник? Женя назвал колонию. Ваня понятливо кивнул.

– Я на Сосьве**** сидел, – поделился Ваня, улыбнувшись. Передних зубов у него не хватало. – Два два восемь*****.

Зубы – первое, что отваливается, когда попадаешь в систему. Хотя нет, первым отваливается чувство собственного достоинства.

– Где здесь ближайший магазин?

Ваня с удовольствием поделился:

– За углом налево Пятерочка.

– А ключи от комнаты где взять?

– У нас в комнате все время кто-то есть. А если нет, оставляем на вахте, там спросишь.

Женя понятливо кивнул. Пятерочка нашлась без труда. Женя пересчитал остатки денег в кармане. Сидеть придется на хлебе и воде, причем на воде из-под крана. Да и хлеб покупать… самый дешевый.

Нужно срочно найти работу. Перекусив куском хлеба и запив его водой из пластикового стаканчика, Женя отправился на поиски.

Комментарий к 1.

*КПП - контрольно-пропускной пункт

**Ёбург - Екатеринбург

***Ст. 158 УК РФ, кража

****Сосьва - исправительная колония строгого режима, п. Сосьва

*****Ст. 228 УК РФ, хранение и распространение наркотиков

========== 2. ==========

День ото дня положение становилось все хуже. Есть было нечего, деньги почти закончились, работа так и не нашлась. Женя сходил на биржу труда, но вакансии, предлагаемые там, не подходили: либо он ничего не умел, либо мешала судимость. Женя пытался скрывать этот постыдный факт, но любому хоть сколько-нибудь сообразительному потенциальному работодателю не составляло труда пробить его имя в базе данных и узнать правду.

По истечении двух недель Женя почти отчаялся. Ольга Владимировна оставалась равнодушной, делала какие-то пометки в его личном деле и молчала. В общежитие через день приходил куратор из полиции, чтобы узнать, как продвигается дело. Дело никак не продвигалось.

Женя чувствовал, что еще немного, и он сдастся. У него не было ни друзей, ни поддержки, никаких связей, чтобы найти работу. Либо он умрет с голоду, либо… О втором варианте думать не хотелось, но мысли сами то и дело останавливались на нем. Ваня, уходя в ночь куда-то, предложил Жене подработку в клубе. Какого рода эта подработка, Женя знал заранее. Наверняка торговля наркотиками или еще что-то в этом роде. В России у бывшего уголовника два пути: на кладбище или обратно в криминал. Бывали, конечно, исключения, например, если есть кто-то, кому ты не безразличен. Но Женя, как и многие другие сироты, никого такого не имел. Вышел из школы-интерната или детского дома – и предоставлен сам себе. Ничего не знаешь и не умеешь, кроме того бесполезного, чему в школе учат. Как следствие, находишь таких же как ты молодых идиотов. Пьянки, гулянки, первая драка, пятнадцать суток обезьянника. Первая доза, первая кража, и вот ты – первоход* на малолетке**. Никому не нужен, никому не дорог. Попал в систему.

Таким как Женя на малолетке не выжить, самим собой не остаться. Тихому, спокойному парню, к тому же недурному собой, быстро укажут его место. Место у параши. Заткнут рот хуем. Опустят.

Подавляющее большинство парней прошли через это на малолетке, законы там суровые, гораздо жестче даже, чем в исправительных колониях для совершеннолетних. В воспитательных лагерях у ребят еще бушуют гормоны, контроль над собой они почти теряют. Женя вышел с малолетки, пообещав себе, что больше никогда.

Только куда деваться семнадцатилетнему пацану без образования, без денег опять же? Женя тогда как-то прибился к автомастерской на окраине города. Его взял к себе член местной ОПГ***. Женя на него работал, временами воровал, но когда их накрыли, оказался виноватым за всех. И срок получил большой – четыре с лишним года не шутки. За это время многое на воле изменилось, но главное осталось неизменным – он по-прежнему никому не был нужен. Еще немного, и ему придется пойти с Ваней.