Мужская же половина нашей не совсем обычной компании под практически непрерывающиеся подколы Глеба Виктором Олеговичем, к тому моменту уже добывшему виски, занялась растопкой мангала.

Обстановка на кухне была достаточно непринужденной. Анна Степановна, которая исключительно настойчиво попросила называть ее просто Анной, оказалась очень приятной и легкой в общении женщиной. Даже Лиза начала потихоньку отходить.

Воспользовавшись моментом, когда мама Глеба ушла в машину за забытым там зарядным устройством, я сказала подруге:

– По твоему виду можно подумать, что ты никогда не знакомилась с родителями своих парней.

– А ты с ними как будто каждый день знакомишься.
– съязвила Михайловская, что было весьма хорошим знаком. Если к подруге возвращается привычная манера общения, значит ситуация не безнадежна.

– Но если быть честной, то ты права. А еще я безумно зла на Глеба, если я и думала про знакомство с его родителями, то хммммм, представляла его немного иначе.

– Да ладно, - решила приободрить подругу я, по-моему, всё весьма неплохо.

– Ну, учитывая, что с нами ты, нужно радоваться, раз дело обошлось без парочки трупов и уничтоженного имущества.
– ответила Лиза, намекая на мои таланты попадать в дурацкие ситуации.
– Нужно будет Сереге начать продавать истории о твоих приключениях. Когда-нибудь он напишет книгу, и ты станешь знаменитой.
– резюмировала подруга.

– О да, это Олесе удается мастерски.
– прокомментировала Анна, услышавшая конец нашего разговора.

Я немного покраснела, вспоминая свой звездный час в лифте, а потом ответила, пожимая плечами:

– Оно всегда как-то само получается.
– вызвав своим заявлением общий смех.

Тем временем мясо было готово, и мы расположились в гостиной за большим обеденным столом. Атмосфера переставала быть напряженной. Всем, кроме, пожалуй, Глеба, которому приходилось терпеть постоянные подколы отца и испепеляющий взгляд Лизы, было весело.

Анна предложила нам с Лизой вина, и в этот момент уничтожающего взгляда Лизы удостоилась уже я, чем изрядно удивила маму Глеба. Ковалевский пояснил такую реакцию внезапно появившейся у Лизы аллергией на красное полусухое. Я не удержалась и тихонько прыснула.

Вечер подходил к своему логическому завершению, и было решено отправиться спать. Старшее поколение Основских уезжали завтра практически с рассветом из-за дел, ждавших их в городе, мы же планировали остаться хотя бы до обеда, поэтому на всякий случай заранее попрощались. Краем глаза я заметила, как тепло прощается Анна с Лизой, из чего сделала вывод, что девушка маме соседа понравилась.

Я вернулась в комнату около одиннадцати вечера. Виталик остался что-то обсудить с Анной, а я, воспользовавшись его отсутствием, пошла в душ. По моему возвращению, Ковалевский уже сидел на кровати. Мне даже удалось украдкой изучить его, пока парень был чем-то увлеченно занят в своем смартфоне. Виталик выглядел расслабленным, но немного уставшим.

Я не понимала, почему меня так тянет к человеку, которого я практически не знаю. Головой я осознавала, что всё это временно, как мне четко дали понять, но на деле ничего не могла с собой поделать. Я подошла к Виталику и села на кровать рядом с ним, обняв за плечи и практически повиснув на его шее.

Легкий свет ночника в комнате позволял видеть выражение его лица, однако глаз не слепил. Ковалевский отложил телефон и, улыбнувшись, посмотрел на меня:

– Я планировал провести сегодняшний день по-другому, но брат оказывается способен на сюрпризы.

Я улыбнулась, вспоминая события сегодняшнего дня. Пожалуй, Глебу это еще долго не забудут обе участвовавших стороны.

Рука Виталика опустилась на мое бедро, и он вопросительно посмотрел на меня. Не дожидаясь дальнейших действий, я повернулась и поцеловала его. Через считаные секунды, оказавшись поваленной на кровать.

У меня просто отключался мозг от его поцелуев и прикосновений. Это было каким-то наркотиком. Чем ближе был парень, тем большего мне от него хотелось.

В этот раз нам никто не помешал.

Уже ночью, лежа на груди Виталика я спросила:

– Ты ведь всё равно уедешь?
– в моем голосе было столько детской наивности и надежды, что стало просто смешно.

– Я всё равно уеду.
– повторил он мои слова уже с утвердительной интонацией.

– И ничего нельзя сделать?
– с нарастающей обидой спросила я.

В ответ Ковалевский только крепче обнял меня и поцеловал в макушку.

Еще какое-то время мы лежали молча, а потом Виталик неожиданно сказал:

– Мои родители развелись четыре года назад.