Ковалевский ухмыльнулся, а потом подметил:

– Ты очень красивая.

Я хотела закатить глаза, делая вид, что он мне льстит, однако услышать такой комплимент от парня было слишком приятно, поэтому я смогла лишь только глупо улыбнуться. Виталик открыл дверь, и я села на пассажирское сиденье. Через несколько секунд он занял место со своей стороны, и мы отправились в место, где собирался отмечать Бондарь.

Как оказалось, понятия «небольшого праздника» у нас со Львовичем кардинально разнятся. В арендованном зале ресторана, казалось, было собрано не менее тридцати человек. Судя по солидному виду и среднему возрасту подавляющего большинства присутствующих, я сделала вывод, что это и есть те самые члены попечительского совета в сопровождении своих жен, ну или любовниц. Я не знала, как в таких кругах принято выходить в свет.

Заметив на себе несколько заинтересованных взглядов, я мысленно еще раз поблагодарила Михайловскую за свой вид. По поводу каких-то неполадок с внешностью мне точно не приходилось волноваться. Думаю, что таким вниманием я обязана Ковалевскому, стоявшему за моей спиной и сияющему улыбкой чеширского кота.

Прием, ну не поворачивается у меня язык назвать сиё мероприятие ужином, походил размеренно. Собравшиеся время от времени перемещались от столика к столику, меняя компанию для беседы, а также выходили покурить в специально отведенный для этого зал, не прерывая и там свои, в основном, деловые разговоры.

В какой-то момент я вызвалась подойти поздравить Бондаря лично, а Виталик, не оставляющий меня в одиночестве ни на секунду, решил составить мне компанию. Своим видом возле ректора, стоящего в то время в углу зала, мы привлекли немало гостей, желающих, по-видимому, узнать, в чьей компании появился его сын. О том, что присутствующие здесь знали, кто такой Ковалевский, я не сомневалась ни на мгновение.

Не успела я закончить рассыпаться в поздравлениях Львовичу, желая ему помимо прочего огромного терпения, чтобы выносить нас, нерадивых, когда к нам подошла первая пара, пожелавшая представить меня им.

Виталик не растерявшись, спокойным тоном произнес:

– Олеся, моя девушка.

В этот момент пол начал уходить из под моих ног. Он только что в присутствии отца сказал, что я не просто его подруга. Он назвал меня своей девушкой! Я с каким-то глупым изумлением посмотрела в лицо парню, а он в ответ лишь мило улыбнулся, удобно устраивая свою руку на моей спине.

Вслед за первыми людьми, захотевшими рассмотреть меня поближе, появились вторые, третьи. Потянулась бесконечная вереница новых знакомств, и к концу я, если честно, уже даже не пыталась запомнить с кем, собственно, имею честь общаться.

Я стояла и мило улыбалась, кивая на автопилоте вновь подходящим. Если физически я была здесь, то моя душа сейчас прыгала где-то высоко в облаках, радостно выкрикивая только одну фразу «моя девушка».

Однако в какой-то момент мне пришлось резко вернуться с небес на землю. Я поняла, что дело запахло жареным, когда рука Ковалевского, покоившаяся всё это время на моей спине, вдруг, напряглась, а ладонь сжалась в кулак. Этот жест заставил меня поднять глаза и посмотреть на следующего подошедшего человека.

В первый момент я не поверила своим глазам. Какого черта здесь делал Белов, я откровенно не понимала. Но, судя по тому, что одет он был, как и все присутствовавшие мужского пола, в костюм, в руке держал бокал с, как я понимаю, виски, а никто из гостей не пытался выяснить с ним отношения, я сделала вывод, что в таких кругах принято приглашать на мероприятия такого рода не только друзей, но и врагов.

Такая логика была мне абсолютно непонятна, но, кажется, в мире власти и больших денег, это нормальная практика. Возможно, именно на таких вечерах налаживаются полезные связи и решаются важные вопросы.

– Какая прекрасная пара.
– сказал высокий мужчина с серыми холодными глазами, после чего поднял бокал и, одарив Ковалевского такой улыбкой, от которой мне захотелось забиться в дальний угол, удалился прочь.

Я чувствовала, как разжимается кулак на моей спине, а рука Виталика вновь становится расслабленной и нежной.

Пробыв на вечере еще около получаса, я поняла, что больше не могу находиться в такой компании. Больше всего мне хотелось снять сапоги, залезть с ногами на диван и укутаться в плед. Атмосфера на приеме, хоть и была внешне дружеской и приветливой, на деле просто давила на меня.

После встречи с Беловым, я стала видеть в каждом присутствующем человека, который при нужде сможет спокойно свернуть тебе шею, перешагнуть и, не оглядываясь, пойти дальше. Не своими руками, конечно, свернуть. Сомневаюсь, что такие люди лично опускаются до таких грязных дел.

Я еще раз поздравила ректора, попрощалась с ним и сказала Виталику, что хочу уехать домой. Ковалевский такую мою идею поддержал. Он не пил, потому что собирался после этого мероприятия лично отвезти отца домой, поэтому я была избавлена от участи ехать домой в одиночестве на такси.