Вопреки заведенному порядку Эадрик ехал рядом с королем, не отставая ни на шаг и словно забыв разницу их ранга. Но король казался довольным. И частенько наклонялся к уху своего любимца, и вели они тихую беседу, не слышную прочим. Эти разговоры, очевидно, оказывались настолько важными, что из-за них замедлялась поездка: король пускал шагом своего коня — так был он захвачен речами Стреоны. Даже когда латники спешивались и вели коней в поводу, чтобы животные отдохнули, двоица не разлучалась и вместе что-то обсуждала. Время от времени Эадрик указывал куда-то в пространство, и король кивал.

Путь до Лондона казался бесконечным.

Все началось, когда кавалькада выехала из Винчестера и миновала мост через Итчен.

— В прошлом году тут кишмя кишели датчане, — изрек Эадрик, — и нынче будут, поскольку все важные гавани на юге — у них, а значит, и все наши воды.

Королю было неприятно слышать об этом именно сейчас. Он уже советовался со знатными людьми из Дорсета и Хэмпшира, и никто из них так и не выдумал способа покончить с датчанами. Все они, разумеется, вели речи о мирном договоре. Соблюдать его норманны соблюдали — непомерной цены стоил этот мир Англии! — но как бы нехотя, и продолжали сидеть, где сидели. В любой миг можно ожидать в гости очередного морского конунга, которому не с руки покажется подчиняться не им заключенному мирному трактату — и снова все сначала. Теперь король обсудит это с новым эльдорменом Эссекса и с господами из Лондона, послушает их советы. Правда, на сей предмет особых надежд Этельред не питал.

— Никогда не будет прочного мира, пока у датчан есть тут опора, — продолжал Эадрик.

— Ну, наши то датчане более-менее лояльны, ведь правда же? — отвечал король не слишком уверенно.

— Неужели? А как же Паллиг? А как получилось с Этельриком Бокингским? Разумеется, я был тогда еще мал и не помню…

Бокинг? Крупный землевладелец из Эссекса, заподозренный в измене вместе со Свейном Вилобородым… Нет, Этельред не помнит, был ли в самом деле Этельрик уличен; а вот оный Свейн Вилобородый теперь государит в Дании. Шурин Паллига, а его высокородная сестрица теперь заложницей в Ройал-Касл.

— Сколько же таких твоих подданных, датчан по крови, в гарнизонах крепостей по всей стране? Сколько их при дворе? Оксфордом правят одни датчане. Гилфордом тоже. Я знаю многих и в Солсбери — они раздулись от власти и богатства.

Этельред принялся перебирать имена: из наиболее могущественных насчитал он более сотни. А к ним еще добавить жен, дочерей, сыновей, слуг и служанок… Плюс Данелаг — целая область датского права на севере страны, где датчане вообще сами себе хозяева и возможные союзники любому датскому захватчику, буде таковой высадится на юге и окажется достаточно силен.

Эадрик словно подслушал мысли короля:

— Из Данелага в страну вливается датская кровь — все более неудержимо. Кто купил земли Вашего Величества, когда в прошлом году для выплаты «датских денег» короне пришлось продавать имущество?

Король знал ответ, но отвечать ему не хотелось: разумеется, их купили датчане! Только они и могли быстренько выложить требуемые фунты. Те самые, что они получили от английских королей и знати в обмен на мир. Или в качестве контрибуции — с него же, Этельреда, либо с его предков.

Эадрик едва не ткнул пальцем в нос королю, так что Этельреду пришлось привстать в седле. Только так он увидел, на что указывал Эадрик.

— Вон тем превосходным двором владеет датчанин. Могу назвать еще дюжину таких же, но ведь не прошло и полувека с тех пор, как все эти дворы были в руках добрых англичан. Где они теперь, добрые англичане, хотелось бы знать? Лишились земли и крова, разорены датскими набегами. Кто знает, может, теперь они скот пасут у своих датских хозяев? Спроси хоть этого пастуха у брода: чьи это тучные стада? Ставлю мой меч, он ответит: датчанина, владеющего вон тем двором.

Король Этельред взглянул на растекшееся перед ним белое стадо и ткнул носком сапога барана, не пожелавшего посторониться.

Он придержал коня, хоть это было необязательно: все кони и так встали. И взглянул на своего дружка.

— Все это я сам знаю или должен был бы знать. И ты сам знаешь, что мне это известно. Спрашивается, зачем ты мне напоминаешь об этом снова и снова?

Эадрик Стреона отвечал не сразу. Он, казалось, глубоко задумался. И наклонился к королевскому уху:

— Ходят слухи, — начал он. — Слухи ужасные. Будто датский король подкупил своих датских сородичей в Англии, пообещал им золота и земли. За что? Чтобы те сместили тебя, король Этельред, и ослепили твоих сыновей. Чтобы заточили членов Витана и сами сели на их место. Тогда уже не понадобится нападать и нарушать договоры: Англия в единый миг оказывается у него в руках. Королю Свейну остается только прибыть на корабле и воссесть на трон в Винчестере по призыву тех, кто захватил власть.

Король устремил пронзительный взгляд на молодого красавца и неловко рассмеялся.

— Таких сплетен я уже слыхал немало — разве что без подробностей. Чем убедишь меня в их достоверности?

— Тем, что мы только что вместе отметили: датчан богатых и могущественных становится к югу от дороги Уотлинг все больше. Взять хоть тех, кто купил твои земли в прошлом году. Взять Паллига, помножить на их количество и вычесть всех тех, кто окажется столь же преданным при очередном нападении датчан на Англию. А оно случится, это так же верно, как и остальное мной сказанное! Ведь деньги-то легкие какие — вроде тех двадцати тысяч фунтов, что им отсчитали в прошлом году! Сожалею, что приходится говорить об этом, но тот, кто посоветовал тебе отдать эти деньги, не был другом ни тебе, ни Англии…