— О том, зачем на самом деле Лайтхувс превратил вас в то, что вы есть, — произнесла я, подняв взгляд на центр управления. В толпе пегасов поднялся ропот, хотя они по-прежнему не спускали с меня глаз. — Он лгал вам. Причина не в чуме, не в Тандерхеде и даже не в Нейварро. Всё дело в нём самом. И так было всегда.

То ли мой спокойный голос так повлиял на пегасов, то ли тот факт, что в этой комнате я оказалась пони с наименьшим процентом живой плоти, но одна за одной красные метки начали менять свою окраску на голубую, и я продолжила свой путь сквозь толпу.

Внезапно меня осветил луч прожектора, подвешенного на дне комнаты управления.

— Довольно, Блекджек, — раздался из громкоговорителя голос Лайтхувза. — Полагаю, настал кульминационный момент нашей эпической битвы? Добро против зла? Свет против тьмы? Что ж, не хочется тебя разочаровывать, но, боюсь, я весьма ограничен во времени. Анклав атаковал беззащитное гражданское население и должен поплатиться за это.

Я могла читать его, как открытую книгу.

— Я побывала в Жёлтой Реке, — крикнула я в ответ. — Но, с другой стороны, ты ведь именно этого и ждал от меня.

Прожектор погас, а затем наверху скрипнула дверь, и вниз спланировал Лайтхувз. В нём по-прежнему оставалось больше плоти и крови, чем во мне, но, в конце концов, плоть и кровь — не главное в пони.

— Да, знаю. Я видел, что ты сделала. Твоя демонстрация физической мощи была воистину вдохновляющей.

— Я никогда до конца не понимала, зачем ты навёл меня на это место. Хотя, если поразмыслить, та записка ведь предназначалась не мне. Ты адресовал её любому, кто последует за тобой. Ты хотел, чтобы кто-нибудь увидел этот лагерь и понял, что натворил Мефитис. — Я активировала крылья и, оттолкнувшись от пола, взлетела ему навстречу, вызвав изумлённый ропот среди наблюдавших за нами киберпони. — Но этого было недостаточно, верно? Ты осознавал, что даже в том случае, если бы я или Даск попали в Жёлтую Реку, правда могла и не всплыть. Мы могли просто проигнорировать её. Или намеренно похоронить. А, возможно, похоронить и тебя.

— История никогда не была слугой тиранов, — ответил Лайтхувз. — Как устоять правде перед лицом подобных вероятностей?

Его пафосная речь слово в слово повторяла то, что произнёс когда-то Доктор Октопус. Мелодраматично и инфантильно. Я могла бы воспользоваться этим, чтобы задержать его. Сейчас время было моим главным союзником. Лайтхувз кивнул головой в сторону комнаты управления и вошёл внутрь. Я последовала за ним и, пока он находился спиной ко мне, быстро раскрыла ПипБак и нажала кнопку. Если бы он заметил это моё движение, то ни за что бы не разоткровенничался.

— Стало быть, тебе удалось собрать картину воедино?

Теперь, вблизи, он выглядел настоящей развалиной с ввалившимися покрасневшими глазами.

— Это тебе решать, — ответила я. — Ты выяснил, что твоим далёким предком был один из величайших героев Анклава. Гениальный доктор, который удержал пегасов от возвращения на поверхность, потому, что это стало бы для них фатальной ошибкой. И ты искренне гордился таким родством. Но в процессе изучения вашей родословной тебе на глаза попалось упоминание о Жёлтой Реке. И при первой возможности ты спустился вниз, чтобы взглянуть на неё. Побывать там, где жил и работал твой предок.

— Уверен, как наследница Твайлайт Спаркл, ты способна это понять, — отозвался он и самодовольно улыбнулся. — О да, я как следует покопался в твоём прошлом, после того, как наши пути разошлись. — Его взгляд при этом оставался спокойным, почти безмятежным. По всей комнате были разбросаны бумаги, а вокруг панелей управления, словно ненужный хлам, валялись плёнки и шары памяти.

— Я понимаю, — согласилась я. — И куда лучше, чем ты думаешь. Мне известно, что Твайлайт не всегда поступала правильно. Не прислушивалась к мнению тех, кого должна была слушать. Причиняла боль тем, кто этого совсем не заслуживал. — Я посмотрела на него с прищуром. — Хотя, нужно отдать Мефитису должное. Масштаб его злодеяния куда больше.

Тут самообладание изменило Лайтхувзу, и он зашипел на меня, брызгая слюной.

— Он бросил их! Взял свои грязные деньги, и бросил их! На верную смерть! Я видел записи с камер наблюдения на автоматических турелях! Некоторые из них оставались в живых ещё несколько месяцев! Месяцев! — рявкнул он мне в лицо, забрызгав мне слюной весь визор.

Я и бровью не повела.

— Но он же был доктором. Вирусологом. И, что самое главное, пони, в котором нуждался Анклав. — На его лицо снова вернулось стоическое выражение. — Одно дело спорить о необходимости возвращения на поверхность, если это не представляет трудности. И совсем другое, если возвращение грозит смертельной опасностью, — сказала я, и мы начали медленно кружить по краю комнаты управления.

— Анклав извлекал выгоду из этой пропаганды целых двести лет. Двести лет! — выпалил Лайтхувз и улыбнулся. — Богатство и слава, которыми они одарили его, давно вернулись сторицей.

— Шиканери рассказал мне, как ты вычислил, сколько жизней можно было бы спасти вашим возвращением. Но что ты мог сделать? — продолжила я. — Кому мог рассказать? Тебе было недостаточно просто знать. Знание не дарует искупления. Только не тебе. Нет. И ты решил действовать, — подытожила я, не сбавляя шаг. — Тебе нужно было что-то такое, что они не смогут игнорировать. Что-то, что никто не сможет игнорировать. Что-то таких чудовищных масштабов, что это невозможно будет замалчивать. И ты посвятил Реинбоу Деш в свой план.