«О, нет» — смеялась Богиня в восторге. — «Не в этот раз. Это все она. Я была расстроена, что она это сделала, но сейчас… хех… сейчас я рада результатам».

— Заткнись! Ты лжешь! И точка, — сказала я так жестко, как только могла. Но эта фраза становилась заезженной.

Богиня упорствовала, ее слова сочились в мой разум. Я не могла отключить свои уши, чтобы остановить её, и мысленно пропевать «ЛАЛАЛА» было куда менее эффективным против неё, чем когда это использовали против меня.

«Она сделала что-то тебе. Что-то такое, что причиняет тебе боль большую, чем ты можешь себе представить. Что-то, что почти убило тебя несколько раз. И все ради ее собственной эгоистичной выгоды» — мягко промурлыкала Богиня мне в ухо. — «Если ты действительно хочешь знать, залезь ей в голову. Найди то, что она скрывает. Или нет. Так или иначе, это будет весело».

Не было способа заставить ее замолчать, так что я решила игнорировать ее. Жизнь в Девяносто Девятом сделала меня экспертом в не обращении внимания на разные вещи, хотя это умение у меня немного атрофировалось. И теперь мой разум снабжался ядом. Сделала Лакуна что-то с моим разумом, когда мы соединились или это произошло ранее в наших отношениях? Был ли какой-нибудь ядовитый штамп правды в насмешках Богини. Была ли дружба Лакуны ложью? Если мне больно, я потерплю, но что если это было сделано также и с моими друзьями?

Я могла бы спросить. Могла бы. Но если бы она отказалась ответить или отрицала бы все обвинения? Могла бы я принудить её отвечать? Я вздохнула, закрыла глаза и пригляделась к тому, что скрывалось в самых дальних уголках моей души, самому мерзкому и порочному: тому, что было вне всякой порядочности, отрицало само понятие верности, сострадания и любви… Я могла бы. И я не стала. Я должна была поверить в невиновность Лакуны, а потом зажмуриться и надеяться на то, что если один из моих преданнейших друзей предаст меня по принуждению, то она даст мне знать об этом. А если и не даст, то останется лишь молиться павшим Богиням, чтобы из-за предательства пострадала только я.

Так что, если только Богиня не собиралась заставить меня что-то сделать (я потратила на ожидание минуту, скрестив передние ноги на груди и пялясь на крышу), я могла бы оторвать свой зад от пола и выяснить, чем так вкусно пахнет внизу. Я поскакала на первый этаж, влекомая запахом чего-то горящего, и добралась до Глори, зависшей над плитой. Бу сидела рядом, наклонив голову, будто пытаясь осознать, что за месиво булькало в чугунной сковородке.

Пегаска посмотрела на меня и вдруг залилась краской, становясь похожей цветом на «ингредиенты», лежавшие на доске неподалёку.

— Ох! Привет, Блекджек. У меня появилась идея сделать для тебя идеальную еду, — она схватилась за ручку сковородки и подбросила ту в воздух, где мелькнуло нечто насыщенно чёрного цвета. Она схватила тарелку и с наскока поймала в неё что-то, выглядевшее как огромный почерневший торт. Тарелка разбилась, и её содержимое плюхнулось на пол, перекатившись, точно колесо, к пустобокой.

— Ой, зараза, оно тяжелее, чем обычные блинчики.

— Блинчики? — ошарашено спросила я. Бу вдохнула в себя чуть-чуть пара — скорее, дыма, — идущего от лежащего диска, чихнула и отпрянула, почёсывая нос.

— Ну, с этого всё начиналось, — ответила Глори, когда я левитировала к себе чёрный диск. — Но я выяснила, что вместо обычной муки, которая не способствует улучшению твоего пищеварения, можно добавить слой травы. Потом я подумала, что для удовлетворения твоих биологических нужд тебе нужен металл, и я кинула туда гвоздей, ещё травы и сырого теста.

Я повертела диск.

— После этого я подумала, как тут смотрелись бы измельчённые драгоценные камни. Меня немного беспокоило, что мука могла быть не такой, и я раздавила несколько Сахарных Яблочных Бомбочек для аромата. После чего, чтобы убедиться, что ты получишь всё необходимое, я добавила слой смазки, чтобы твоя аугментация работала как надо.

— Я не уверена, что меня нужно смазывать именно так, — я увидела необъяснимый румянец на щеках Глори и понюхала чёрный диск. Я с хрустом откусила кусочек и медленно, вдумчиво пожевала его. Наконец, я проглотила его и посмотрела на взволнованную пегаску. Я приостановилась, чтобы поразмыслить, как лучше довести свою мысль до неё.

— Ну, Глори, не знаю, как назвать это. Ты пыталась достичь идеала… — сказала я серьёзно, но потом улыбнулась. — И ты сделала это!

Я держала диск в копытах. Глори просияла, а Бу в замешательстве отпрянула.

— Лучшая еда на свете! Пироги киберпони! Тут есть всё, что мне нужно. И когда придёт время подлатать мою броню, я просто сгрызу один из твоих пирогов, пока он не подойдёт к прорехе!

Глори моргнула, когда я вытащила пальцы и взмахнула диском.

— Только посмотрите, как он ощущается в воздухе! Могу поклясться, что брошу один такой на двадцать ярдов и снесу им голову рейдеру! Да что там! Я могу просто обкусать его до любой нужной мне формы! Оружие, броня и еда в одном флаконе!

Глори уставилась на меня, выглядя несколько неуверенной, так что я укусила диск ещё раз. Он не был чем-то, что я могла проглотить за раз. Для таких вещей требуется время. На дюжину этих блинчиков ушли бы недели.