Михаил шел по тропинке, снег по-зимнему поскрипывал под валенками, деревья щелкали от морозца, месяц поливал как серебряный фонарь заснеженные столбы деревьев. На прогалине он остановился и посмотрел вверх, там, между разлапистых елок, раскинулась звездная высь бесконечного неба. Целая Вселенная! И ведь откуда-то оттуда пришла к ним смерть. Он снова задумался, что же это было? Природное явление, или злая воля чужих существ? Они так и не нашли пока ответа, откуда пришла к ним беда, поглотившая большинство их родственников и знакомых, и заставившая выживших полностью изменить свою жизнь. Да и узнают ли они когда-нибудь правду?

Он поправил на плече карабин, куда же нынче без оружия? С ним же был, лежащий в кобуре, серебристый Глок, подарок Петра Мосевского. Тот пришел к нему домой сразу после отъезда делегации белорусов и объявил, что уезжает.

– Не могу после Пачинского предательства смотреть людям в глаза.

– Тебя же вроде как не обвиняют?
– Михаил сочувственно посмотрел на молодого здоровяка.

– В открытую да, а так.... Да и чужой я здесь, неуютно себя чувствую.

– Ну, тут ты сам виноват. Мотался от берега к берегу, не пришей кобыле хвост. Парень вроде ты неплохой, но какой-то суетный, пора бы уж повзрослеть.

– Правы вы, Михаил Петрович. Нет у меня еще берега, видно судьба такая - мотаться по белу свету.

– А сейчас куда?

– Обратно поеду, в Подмосковье. Хочу друга Руслана найти, должок у меня перед ним. Да и вместе нам было как-то веселее. Мы как две половинки, он хоть и не русский, а меня лучше отца понимал.

– Друг это хорошо, это правильно. Заодно узнай, что да как там, но будь осторожнее.

– Постараюсь.

– Если нужна будет помощь, мы всегда примем тебя.

– Спасибо, Михаил Петрович, на добром слове. Хорошую вы компанию сюда привезли, я таких людей мало в жизни видел. И вот еще, возьмите подарок. От Пачина достался - он протянул Михаилу небольшой серебристый пистолет - Это Глок 36 - й. Оружие последнего шанса. Он маленький, его удобно прятать, в сумке еще две пачки патронов к нему и кобура.

Михаил взял в руку плоский и легкий пистолет. И в самом деле, можно и под одежду засунуть, или на ногу в кобуре прицепить.

– В магазине 6 патронов и нет предохранителя в обычном виде, в сумке есть руководство по эксплуатации. Сначала изучите его.

– Ну, спасибо за подарок. Помощь в сборах нужна?

– Да нет. Потапов мне уже помог собраться. И до свидания - он кивнул на прощание и пошел к воротам, а атаман задумчиво смотрел ему вслед. Люди уходят и приходят, а жизнь продолжается.

С белорусской делегацией тогда уехала и Сабина Ковальская. Она хотела добраться до родного Гродно, вдруг там еще есть живые. А к ним неожиданно прибились два неординарных мужичка, живущих раньше около Вязьмы и приехавшие с Родниковцами. То ли хиппи, то ли растаманы, завсегда они были веселые и добрые. Им выделили пустующий дом в Алфимово, но через два дня они перебрались на ферму, к коровам. Да так там и остались, понравились они буренкам, в общем. Ружников поначалу ругался, а потом как-то пришел к Михаилу весь изумленный, и с порога заявил, что эти два хиппаря ему удои повысили. А он, старый дурак, учился всю жизнь, имеет высшее агротехническое образование, а вот объяснить сей феномен никак не может. Ходят по коровнику эти два кадра в одежде кислотных цветов, что-то там поют, смеются. И коровам, оказывается, это все нравится! Михаил долго смеялся над руководителем их сельского хозяйства - Может они анашу твоим коровам дают? Смотри, а то начнут дети по садику вышагивать, как в том анекдоте.

Следом за первыми заморозками состоялись и выборы нового совета. Все прошло вполне обыденно, без неприятностей. Как и ожидалось, новоявленная оппозиция мест в нем не получила вообще, но атаман на первом же заседании попросил принять закон об обязательном предоставлении одного места в совете тем, кто не прошел барьер в двадцать пять процентов. Этим человеком он попросил сейчас назначить Диану Викторовну Корчук. Она себя хорошо показала в разработке их конституции, которую по примеру древнерусских князей, обозвали "Русской правдой".

До выборов жители поселков активно обсуждали главы и статьи нового закона, кое-что было добавлено коллективным творчеством, что-то из доморощенной конституции вообще убрали. А сама "Правда" была принята всеобщим голосованием одновременно с выборами совета. По ней глава их анклава /это новое словечко прицепилось благодаря белорусским товарищам/, наказной атаман выбирался всем населением. Он же назначал всеобщие сходы, выдвигал людей в совет, руководил шерифом и командиром их постоянного войска - разведчиками. В случае чрезвычайных ситуаций атаман возглавлял вооруженное народное ополчение.

В ополчение были записаны все взрослые жители поселения с 16 до 60 лет, а само оно разделялось на три составляющие: первый призыв - это взрослые здоровые мужчины от 18 до 45 лет, обязанные еженедельно участвовать в учебных сборах. Им выдавалось на постоянное хранение оружие, амуниция, боекомплект. Благодаря Ханту и его советской 'заначке' им удалось вооружить всех мужчин поголовно автоматами Калашникова, а также усилить каждый десяток единым пулеметом и гранатометом.

Второй призыв составляли молодые женщины до 35 лет, а также юноши 16-18 лет. Они также регулярно проходили сборы, только раз в две недели. Но многие из них занимались дополнительным военным обучением на добровольной основе.