Что и говорить, это работа высокого класса, не то, что подарок бургундского, — не удержался и съязвил Грифе.

При этих словах Хинкмана передернуло. «Какая все-таки скотина этот Грифе!» — пронеслось у него в голове. Вслух же он сказал:

— Спасибо, господин Грифе, за похвалу. А что касается бутылки бургундского, то о ней не только вы, но и Биркнер часто вспоминает. А память в таких случаях — наш союзник.

Грифе ничего ему не ответил. Он был занят своими мыслями. Предстоял напряженный день. Он отвечал за открытие съезда и его освещение в праворадикальной печати. Дел было по горло. Обстановка сложная. За кулисами съезда шла тонкая, но острая борьба между председателем партии Фридрихом Тиленом и его заместителем Адольфом фон Хадденом. Грифе уже давно сделал ставку на Таддена. Пока он не раскаивался в этом, но временами ему становилось жутковато при мысли, что он мог поставить не на ту лошадь. Ему на это довольно откровенно намекал Вернер Прункман, следовавший во всем за Тиленом. «Ты не думай, что Тилен ничего не замечает, — сказал Прункман Рихарду Грифе. — Он выявляет своих сторонников и противников». Грифе сделал вид, что он его не понял, и просил передать Тилену, что он полностью разделяет все его взгляды и намерения. До поры до времени Грифе не хотел обнаруживать свою одностороннюю ориентацию на Таддена и всячески демонстрировал свою лояльность Фридриху Тилену.

Первый съезд Национал-демократической партии был назначен на 7–9 мая 1965 года. В Ганновер съехалось более тысячи делегатов и две тысячи гостей. Делегаты съезда обсудили и приняли «Манифест НДП» и «Основные принципы нашей политики» — два программных документа, которые явились также основой для предвыборной борьбы НДП в период с мая по сентябрь 1965 года.

Еще перед съездом НДП фон Тадден собрал ответственных функционеров и в своем выступлении перед ними отметил, что съезд имеет своей задачей не только продемонстрировать сплоченность партии, но также избежать возможных обвинений в копировании нацистских методов работы. Адольф фон Тадден выступил на съезде с заключительной программной речью, в которой он пытался отмежеваться от всякой связи с национализмом.

Все это рассказал Биркнеру и Веберу Дитер Мёле, который навестил их в больнице. Он сообщил также, что Социалистический союз немецких студентов намеревался созвать в Ганновере демонстрацию протеста против съезда НДП. Но на улицу вышло всего несколько десятков человек.

— Большинство еще не видят в них серьезной опасности и считают, что мы преувеличиваем, — сказал он Биркнеру.

— А ты как думал? Чтобы вызвать протест среди широкой общественности, национал-демократы должны добиться серьезных успехов. К сожалению, это время не за горами. Уже сентябрьские выборы в бундестаг покажут, что НДП нужно принимать всерьез.

Неонацисты провели тщательный анализ нынешнего внутриполитического и внешнеполитического положения ФРГ и, судя по их программным заявлениям, сделали главную ставку на недовольных всех мастей. В условиях отсутствия легальной левой оппозиции в нашей стране национал-демократы благодаря своей демагогии имеют серьезные шансы на успех.

Биркнер устало закрыл глаза. Речь утомила его. Он еще недостаточно оправился после потасовки в «Донизль». Рассказ Дитера Мёле о съезде НДП взволновал его. Неонацисты не теряли времени даром. Они собирали силы для решительного выступления. И, судя по всему, им не собирались мешать в этом. У него опять было такое ощущение, будто его предостережения, тревожные голоса других журналистов терялись, как в глухом лесу. Никто не откликался. «Что же такое? Неужели нашей стране нужно повторение 1933 года, чтобы люди вновь почувствовали приближение коричневой угрозы? Но ведь тогда будет уже поздно!» От этих мыслей у него было совсем прескверно на душе.

Национал-демократы начали свою кампанию перед выборами в бундестаг первыми среди всех остальных партий, сразу же после своего майского съезда. К 1 мая 1965 года партия уже насчитывала шесть с половиной тысяч человек. Фон Тадден, собирая функционеров партии на инструктаж, заявлял им:

— Наша сила не столько в численности нашей партии, сколько в сочувствующих. Нас пока мало знают, в этом наша слабость. Но чтобы наше движение набрало скорость, нам нужны правильные лозунги.

До середины июня 1965 года НДП выпустила около ста тысяч плакатов, в которых говорилось: «Политика Бонна оказалась несостоятельной. Наша надежда — НДП!» Но это был лишь первый шаг. 11 июля 1965 года был объявлен «днем НДП», и в этот день был распространен второй, сенсационный и чрезвычайно показательный для политической позиции партии плакат: «Можно снова выбирать — голосуйте за НДП». Появились и другие лозунги: «Мы пробьемся: НДП!», «Выбирайте тех, кем вы являетесь сами, — выбирайте германское!» Психологическое воздействие лозунгов было точно рассчитано.

Так, лозунг «Можно снова выбирать — голосуйте за НДП!» призван был пропагандировать утверждение неонацистов, что существовавшие до нее в ФРГ партии мало чем отличались одна от другой, а посему у избирателя не было другой альтернативы. И только, мол, с появлением НДП у избирателя, наконец, появилась возможность отдать свой голос за «истинно немецкую» партию. Лозунг «Выбирайте то, чем вы являетесь сами, — выбирайте германское!» представлял собой ярко выраженную апелляцию к националистически настроенным избирателям.

НДП выпускала плакаты и снабжала ими все партийные организации. Были специальные издания для переселенцев, сельских хозяев, военнослужащих бундесвера, а также публикации на тему о политике НДП по вопросу о воссоединении Германии. Все это свидетельствовало о том, из каких кругов и какими лозунгами НДП рассчитывала привлечь голоса избирателей.

НДП гораздо активнее других партий распространила свою деятельность на те районы, которые в силу местных или социальных особенностей были главными в ее предвыборной борьбе. Но и в других землях почти не было такого города и деревни, где НДП не провела бы своего предвыборного собрания.