— Он не станет, блин, перезванивать! — Я закатываю глаза. — Сейчас не как раньше, ба. Когда ты бросаешь трубку, это не мило, не интригующе и даже не флирт. Людей это просто бесит.

Телефон снова звонит.

Это он.

Я пялюсь на телефон, а затем на бабушку — с восторгом. Она обыденно изучает свои идеально накрашенные ногти, словно ничего не произошло.

— Ого-о-о. — Пич глазеет на телефон.

Я отвечаю на звонок.

— Алло?

— Ох, Люсиль, нас, должно быть, разъединило, — говорит Лео глубоким, соблазнительным голосом.

— О, боже, мне так жаль. Я отвлеклась и совершенно забыла, что вы ждете на линии! — я добродушно хихикаю. Бабушка светится.

— Вот как, — он слегка покашливает. — Ясно.

— Теперь об ужине. Я свободна завтра рано вечером, надеюсь, это подходит? Уверена, что джентльмен вроде вас знает самые замечательные места, куда можно отвести девушку.

Я жду его объяснений о том, что он звал меня не совсем на свидание. Но не дожидаюсь. Бабушка оказалась права. Абсолютно права! Он слишком хорошо воспитан, чтобы открыто поправить мою «ошибку», принимая во внимание, что я назвала его джентльменом.

— Эм… да, наверное. Я не… Ладно, хорошо. Полагаю, ранний ужин… хорошая идея?

— Изумительно, — мурлычу я в трубку. — Уже жду не дождусь.

Просто. Раз. Плюнуть.

Благодаря хитроумной уловке, только что примененной к Фросту, Лео согласился завтра вечером отвести Люсиль Дарлинг на ранний ужин.

Я кладу трубку и вытягиваю ладонь, призывая бабушку «дать мне верхнее пять». Ей кажется, что я машу, потому с озадаченным выражением лица отвечает мне такими же махами. К счастью, ко мне наклоняется Пич и спасает «дай пять сверху». Фух.

Поехали. Игра началась.

Глава девятнадцатая

Леди не должна вникать в финансовые дела семьи, это забота мужчины. Всегда доверяйте суждениям вашего мужа.

Матильда Бим, «Как быть Достойной Домохозяйкой», 1957

Жизнерадостное настроение после звонка Лео Фроста улетучивается довольно скоро, когда раздается звонок в дверь.

— Я открою! — кричу я и несусь по коридору судьбы, чудом избегая смерти от набора японских ножей, который так опасно болтается на куче старых настольных игр. Раздражаясь, я кладу ножи на пол рядом с прочим мусором и отвечаю в интерком.

— Йоу.

— Доброе утро. Вам пришло письмо, за которое нужно расписаться.

Я нажимаю на кнопку, и входная дверь открывается. По лестнице тут же взбегает крепкий парниша в шортах и кепке почтальона. При виде меня на его молодом загорелом улыбчивом лице возникает выражение разочарования. Да господи боже. Я знаю, что по утрам выгляжу потрепано, но он мог хотя бы попытаться скрыть свое недовольство.

— А где Пич? — спрашивает он, протягивая мне письмо на имя Матильды. — Она… она бросила работу? Вы ее замена?

— О, нет, Пич, кажется, на кухне. Вы бы хотели поговорить с ней?

Он приспускает козырек своей кепки.

— Н-нет. Только если… думаете, она хочет поговорить со мной?

— Не знаю. Мы можем узнать это у нее. — Я поворачиваюсь, чтобы позвать Пич с кухни.

— Нет! Не нужно. — Он вытирает пот со лба. — Все нормально. Просто распишитесь, пожалуйста. — Парень протягивает мне маленький аппарат и электронную ручку. Я вывожу загогулину и забираю письмо.

— Хочешь, чтобы я передала Пич от тебя привет? — я изгибаю бровь.

— Эм, нет. Мы увидимся завтра, — бормочет он, торопливо спускаясь по лестнице.

— Тогда пока! — кричу я ему дружелюбно вслед, но он уже ушел.

Странный какой.

Плетясь обратно в гостиную комнату, я разглядываю письмо для Матильды. Под просвечивающейся бумагой мне видны слова: «Владельческий иск: Бонэм Сквер».

Твою мать. Звучит серьезно! И пугающе. Даже жирный шрифт, который они использовали, выглядит грозно. Я отдаю письмо бабушке, обнаруживая ее в ее голубом кресле; рядом с ней стоит ящик со швейными принадлежностями, а сама она занимается серой юбкой-карандаш, потому что хочет, чтобы я надела ее на завтрашнее свидание с Лео.

— Это только что доставили тебе!

Она едва окидывает конверт взглядом.

— Благодарю, дорогая. Положи его, пожалуйста, на стол. Потом гляну.

Я представляю себе кипу нераспечатанных финальных извещений, что видела вчера вечером.

— Ну… Может, это тебе стоит открыть. Думаю, оно важное.

— Ага, обязательно… позже, — отвечает она неуверенно.

— Но…

Бабушка, демонстративно хмурясь, награждает меня тем же резким взглядом, каким награждала мама, когда я спрашивала, почему у меня нет отца, или когда я за день тратила карманные деньги, выданные на неделю. Я затыкаюсь и потираю шею. Почему я вообще впутываюсь в это? Это не моя проблема. Не мое дело. Примерно через две, ну или четыре недели я буду далеко отсюда, надеюсь, в другой стране.