– О! Совисем озивает!
– приняв, по-видимому, мои манипуляции за добрый знак, возликовала Морковка, - Клизьмоцька - си-ибко(!) хоёсё...

– Ожива-ает? Ну ка-ак(!) же... Держи-и карман ши-ире! Как бы он от твоей дерьмовой клизмы вовсе в кому не впал иль в агониях не окочурился!
– подкинула сухих дровишек в очаг моих душевных терзаний не на шутку разошедшаяся Касса. Не ее б оголение истины, для меня бы за волшебный источник сошла эта резиновая груша-ветеранка... Воистину, зачастую дремучее незнание благостнее доподлинного знания!

– Нисево ни поньимайю, - вынимая из моего рта клизмин наконечник, озадачилась Морковка.

– И каким макаром тебе, кулема ты интернациональная, доходчивей объяснить?.., - озадачилась моралистка, - Да пойми-и-и(!!!) ты, что вынима-ать что-либо из своей жопы и вставля-ять это самое в ро-от дорого-ому го-остю!.. Да за тако-ое(!)... соответственной кары еще не придумано!..

– Ну и сё?
– без толики смятения в голосе огрызнулась Морковь, - Поду-у-умаесь!.. Есьли хосес знать, я клизьмоцьку в води-ицьке плополоскала, - огрызнулась, но... (к моему величайшему облегчению!) предмет спора из моего рта вынула, проворчав: - В сё-ём плоблемы? Си-истенькая(!) зе она.

– Да с ее биографией-то ей вовек не отмыться!
– заверила Касса, - Хоть последний дерьмовый атом от нее отколупай, репутация-то останется прежней! Как и у людей...

Спустя некое непродолжительное время надо мной сызнова зазвучало приторное сюсюканье:

– Опьять-опьять водоська! Све-езенькой(!) накацяла. Та-та коньсилась. Пей-пей-пей(!), пока эта бяка за доктолом усла, - на этих словах в мои губы (к неописуемому отчаянью!) воткнулось все то же (до боли знакомое и вплоть до истерики отвратительное!) - резиновое, трубчатое, внутриполостно промывочное и антизапорное!

– Тебе ж яснее(!) ясного было сказано, чтобы Митрофана из клизмы не поила!
– откуда-то слева и издали прогудела Мороженка.

– Ну и сё?
– настырно и безуспешно внедряя в мою ротовую полость треклятый клизмин наконечник, пролепетала Морковка, - Пока она за доктолом ходить, й-я Митлофануську напойю-ю. Пей-пей, мой холёсенький! У нас водоцьки мно-ого-племно-ого! Цельих восьимь бутьилёцек... А хосесь соку? Какова тибье луцьсе: виногладнова, яблоцкинова ильи осинов-вова?.. А мозеть молковнова?..

Я ощущал себя пластмассовым кукленком, с коим увлеченно играется младшевозрастная дошкольница. И до каки-их же ошеломительных манипуляций со мной (беспомощным) донесется хулиганским полетом шальной фантазии не ахти каковский морковкин разум?.. Сей вопрос волновал меня далеко не шуточно!

– Мо-мо-мо-о-о.., - предусмотрительно не разжимая заградительных для клизмы зубов, издал я еле слышимую бессмысленность.

– О! Заговолил!
– обрадовалась Морковка, - Цё зе он хотель сказа-ать?.. "Мо-мо-мо-о-о"...

О! Молко-овнова(!) соку хоцет... Сисяс-сисяс, зайцёнок мой, я за длугой клизьмоцькой под сок в туальет сльета-аю! За но-овой и больсо-ой клизьмоцькой. И будьет тебье молковный...

Прекращение попыток к внедрению в мою ротовую полость пресловутого предмета внутриполостной гигиены и удаляющийся топоток морковкиных ножек несказанно облегчили мое незавидное положение. Безо всякого сомнения, позитивную лепту в процесс реабилитации внес и отнюдь не мизерный объем принятого вовнутрь высокоградусного алкоголя... И как только меня от извращенной методы его впрыска не вывернуло?!.. Сла-авно(!), что все-таки не стошнило...

– Молозенька! Сё-то твойю больсусьюю фиольетов-вуйю клизьму ни могу най-йти, - прервала мои благие помыслы шебутная азиатка.

– А на кой ляд она тебе сдалась?
– без толики доброжелательности проворчала Мороженка.

– Да хотелёсь бы Митлофануську молковным соком попоить.

– Слушай сюда, Морковь безмозглая! Из своей кис-киски что ли сок цедить собралась?!

– Ни хамьила би! Сё у нас - молконова соку не-етутьи?

– А вот и "не-ету-тьи"!
– передразнила Мороженка.

– А в тльехлитловой баньке за тумбоцькою?

– Да в той банке из-под морковного сока давным-давно уж тормозная жидкость для нашего гребаного джипера! Не хватало еще, чтобы мою клизму токсичными химикатами заправляли!.. А я потом ее в свой и без того покалеченный пищевыми концерагенами организм пихай?! Нетушки! Сцапаешь мою клизму - руки по самые плечи пообламываю!

– А у Митлофануськи узе-е(!) одьной луцьки по самий локотьок тю-тю, - сострадательно ко мне пролепетала Морковка.

– А не-е(!)хрен было чужую клизму хватать!
– возвела на меня напраслину разгневанная Мороженка, - И с каких это кислых щей (позволь поинтересоваться) ты-ы(!), горе луковое, сделала вывод, что Митрофану необходим именно морко-овный(!) напиток?