– А та-ак(!) "зе", - передразнила Касса, - На кухне за холодильником пятилитровка оливкового масла. Да его хватит, чтобы все кис-киски Копейки захлебнулись!

Я смякитил, что путь наш не близок и лежит в элитное подмосковное вип-поселение, вид на жительство в коем простолюдинам не светит, не маячит и даже не тлеет.

– Ну чего(?), кис-киски. Трогаемся?
– полуоборачиваясь, понудила к педалированию Касса.

– А Митлофануська педальки нискокоцки ни клутил!
– заябедничала Морковка.

– Не крутил?
– с легким укором взглянув на меня, спросила Касса.

– Неа, - признался я, - А у меня этих педалей и нет.

– Хе-е-е!
– развернувшись ко мне своим архитектурно идеальным фасадом и спортивно поколыхав бюстом, Касса озарилась эвристической улыбкой, - А я-то думаю: что-о это машина мощью не блещет?! А оно во-он(!) как... Да в этом авто только у води-ительницы(!) (то бишь, у меня) крутильные педали отсутствуют. Потому как я не о четырех ногах, чтобы одновременно вращать, отжимать сцепление да тормозить... А у тебя-я, Митрофанушка, педальки име-еются. Дай-ка подсвечу, - на этих словах объект моего вожделения сунула в мое междуножье дисплейно мерцающий мобильный телефон, и я тут же узрел в глубине подпанельной ниши примитивнейший велосипедный механизм.

– Видишь?
– пытливо взирая в мой глаз своими глазками, спросила самая авторитетная из присутствующих.

– И я ви-изу!!
– восторженно выкрикнула Морковка.

– Да заткни-ись(!!!) ты, лярва карикатурная!
– взревела Мороженка Пломбировна, - Видишь ли, ви-идит(!) она. А чего раньше, когда мы с тобой бок о бок до потери пульса ляжками маслали, молчала?! Сучка!

– Сама суська, - буркнула Морковка, - От суськи слысу...

– А что, двигатель вашего джипера в ремонте?
– уложив подошвы своих кроссовок на педали, поинтересовался я.

– И с чего-о ты это взя-ял?!
– с примесью издевки и коварностью в голосе спросила Касса.

– Был бы мотор - не педалили б, - озвучил я, на мой взгляд, аксиому.

– Есь мотольчик!
– встряла Морковка, - Больсо-о-ой(!)-плебольсо-ой. И дазе гуди-ит. Тойко тихо-о-онесько гудит. Тисе эльектлоцяйника.

А нам, цтобы беньзиньцик икономить, плиходитьца мотольчик ни заводить, а пидальки плиходитьца клутить. Беньзиньцик нынце долого-о-ой!.. Денюзек ни напасес-си. А на метлополитене пеледвигатьса совисем стыдна, ни плестизна и тозе ни десево. А наса...

– Правда?
– кивнув в сторону заднего автодивана, спросил я.

– Да слушай ты ее - балаболку, - иронически усмехнулась Касса, - Наш джипер питается не бензином, а дизельным топливом. А в остальном, надо признаться,.. она права.

На том моменте мне сделалось дурно-предурно! И дальнейшие события после этого разворачивались словно в до безобразия неряшливо сотканом из морфейных кошмаров густющем, но и вместе с тем клочковатом, ядовитоцветастом, зловонном и гадкозвучном психопатическом тумане!.. Душераздира-а-ающая(!!!), надо признаться, фантасмагория!..

– Я скоро, - выходя из припаркованного у супермаркета авто, пообещала Касса, - Вы, кис-киски, за Митрофанушкой-то присмотрите да поухаживайте. Но, чур, преждевременно не соблазнять!

– Холёсё, - откликнулась Морковка, - Ни собилязьнять...

Я, предчувствуя на ближайшую и далекую перспективу что-то недоброе (даже и жизнеопасное!), попытался в темноте украдкой нашарить дверной запор.

Отыскав всякую выпуклость либо впадину, моя рука лихорадочно крутила, дергала и надавливала. Ан тщетно! Казалось, путь к побегу был запечатан по-сейфовски основательнейше...

Вдруг мой указательный палец сквозь узкое отверстие невольно внедрился в некое гладкостенное шарообразное пространство.

Осязательно обследовав сию дверную мини-нишу, я согнул палец до крючковатой конфигурации и с трепетной надеждой на скорейшее освобождение потянул его вовне. Раздался щелчок, и из сиденья в мои ляжки одномоментно с сим электровключательным звуком впилось по некоему жгучему остроконечию, и мышцы от пят вплоть до солнечного сплетения мгновенно стали терзаемы неимоверно мучительными судорогами!..

Мой мочевой пузырь, не перенеся сей экзекуции, безвольно слил свое содержимое наружу! И судороги немедленно прекратились...

От непроизвольного "пи-пи" мне сделалось катастрофи-ически(!) душно, сыро, зловонно и зудливо... В зрительном же поле заплясали языки кровавопламенного костра.

Стыд безобразно испоганил мою доселе светлую ауру, вследствие чего я был готов провалиться не сходя с места... Но... Было б куда проваливаться, с превеликим бы облегчением!.. Посетила мысль об авиакатапульте, ан отогнал ее как абсолютно бесперспективную... Пытливо постучав костяшками пальцев по оконному полотну, я ощутил его неимоверную толстенность.