Нат понизил голос, но не сменил тему.

– Хочешь сказать, что ты больше не можешь творить Проверенную магию?

– Хуже, - я не хотела ничего говорить, но что-то во мне требовало сказать ему правду. – Я не могу применять и Дикую магию.

– Что?

– После того, как я разрушила гримуар, я не услышала ни единой ноты.

Снимала я камень или нет, а тишина оставалась. После четырех дней без музыки я боялась, что она ушла навеки.

Хуже того было то, что я не понимала, почему. Леди Илейн и гримуар предупреждали, что я потеряю камень, а с ним и способность работать с Проверенной магией. Но никто не говорил, что я потеряю и Дикую магию. А это случилось.

Дикая магия предавала, когда этого ожидал меньше всего. Разве леди Илейн меня не предупреждала?

– Ты ничего не слышишь? – спросил Нат.

– Даже лунный шиповник.

Я видела испуг на лице Ната, а потом облегчение.

– То есть теперь ты такая же, как и все мы?

Он радовался, что я потеряла свою магию?

Я недовольно посмотрела на него.

– Нат, я потеряла все. Свой дар, мастерство, все, над чем работала, все, чем могла защитить себя…

– Я защищу тебя, - возразил он.

– Я хочу защитить себя сама.

В тишине я смотрела на него, вдруг понимая о границе между нами. Я думала, что он мне ближе всех. Но он не мог понять меня, не мог даже принять меня такой, какой я была. Я чувствовала себя сломанной, но для него я без магии была лучше.

От этого удара я едва могла дышать.

– Мне нужно идти, - натянуто сказала я. Я не буду плакать перед ним. Я встала и пошла к двери. – Поклянись, что никому не расскажешь об этом.

– Клянусь. Люси…

– Нет, - я едва могла говорить. – Мы больше ничего не скажем. Ничего хорошего не будет.

Он не успел меня остановить, и я покинула комнату, расстроенная слишком сильно, чтобы даже попрощаться.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

НОВЫЕ ПЕСНИ

Три месяца спустя я сидела у моря, скрестив ноги, и смотрела на волны.

Одинокий берег, это место дал мне король. Он хотел дать мне что-то роскошное: замок в Лондоне или красивое поместье. Но я хотела уединения. Кроме короля, редкие люди знали, что я осталась в Англии, редкие знали, где мы поселились. Мы с Норри жили вдали ото всех, мы не видели никого неделями.

– Люси! Где ты? – позвала Норри.

Я услышала ее шаги на песке. Я помахала, и она направилась ко мне.

Время у моря пошло Норри на пользу. После стольких недель на свежем воздухе и свете она почти стала прежней. Это радовало, но она носилась со мной, как курица с единственным яйцом. Отвлекалась она только на сад, где и копалась, когда я сбежала сюда.

– Люси, милая, ты быда здесь все утро? – она стояла передо мной, щурясь на солнце. – Ты терзаешь себя слишком сильно.

– Я должна пытаться, - сказала я. – Здесь я слышу ее лучше всего.

– Но…

Я прижала палец к губам.

– Шшш! Снова.

Норри притихла, а я слушала ветер. Я почти уловила, почти…

Нет.

– Слышала? – спросила Норри.

– Не совсем, - я старалась сохранять голос ровным и бодрым. Норри и без того беспокоилась за меня, я не хотела усиливать ее тревоги.

– Всегда есть завтра, - сказала Норри. – Ты ведь не хочешь зайти слишком далеко?

Я скривилась. Она хотела сказать хорошее, но слова стали солью на рану.

– Это не опасно.

Две песни. Это все, что у меня было. Две песни за три месяца. И обе были пустяковыми, одна вызывала приливы, а другая их осушала.

Я говорила себе, что нужно радоваться хотя бы этому. Мы были тут шесть недель, когда я услышала первые тихие ноты в воздухе. И я не поверила. А потом ощутила страх. Дикая магия вела меня к смерти, как и предсказывала леди Илейн?

Но потом я вспомнила маму. Дикая магия оберегала ее много лет. Дикая магия помогла ей защитить меня. Да, она была опасной, это я знала. Но она была сильной, она спасла меня от гримуара. Камень был разрушен, и только она была мне открыта.

И я слушала, а потом, когда ощутила уверенность, запела. Две недели спустя я исполнила первую чаропесню. Вторая пришла ко мне вчера. И я надеялась, что сегодня услышу третью.

Но мой прогресс был ужасно медленным.

Я хотела, чтобы мама могла дать мне совет. Но у меня была только Норри, которая беспокоилась и не понимала магию. Так что я оставалась наедине с магией.

– Люси, ты меня слышала?

– Прости, Норри. Что ты сказала?

Норри посмотрела на меня с тревогой.