От скуки хорошие, настоящие парни Зепп и Вилли обменивались насмешливыми историями о своем ефрейторе. Над странноватым своим начальником они посмеивались редко, все же обер-лейтенант. Хотя, по правде говоря, штатская слабина в нем отчетливо чувствуется. Вилли помогал отцу в лавке в Магдебурге, а Зепп — отцу на ферме под Магдебургом, они тоже не родились в потомственных военных семьях, но в их штатскости не было и тени интеллигентности. Вилли неоднократно выходил с компанией «настоящих парней» пересчитать зубы студентам и «красным» во время демонстрации.

Земляки содержали в полнейшем порядке оба своих мотоцикла, у Вилли был мощный «БМВ», у Зеппа агрегат попроще — «Цвиккау», но это не служило поводом для трений в их среде. Они были мотоциклисты, и они были отличные парни.

В этот вечер Скиндер зашел в их комнату с большой плоской бутылью местного шнапса и кругом свиной колбасы. Это было хорошее подношение, и оно могло бы стать прологом к настоящей дружбе, но, оказывается, ефрейтор Генрих не собирался напиваться вместе с мотоциклистами. У него, видите ли, важное, даже волнующее событие. Он идет встречаться с родственниками и останется у них допоздна.

Вилли не удержался и выразил удивление тому, что Генрих раньше не кинулся в объятия своей прежней семьи. Ефрейтор загадочно улыбнулся, что правильнее встретиться сейчас.

Зепп догадался:

— Тебе нужен мотоцикл.

— Да, — сказал Генрих, у него есть кое-какие подарки, все не унести в руках.

— Где тебя искать, если вдруг обер-лейтенант спросит? — поинтересовался Зепп. — Или если ты не вернешься к полуночи, как собираешься?

Скиндер объяснил, где находится дом Жабковских. Для порядка. По всему было видно — он не мечтает, чтобы мотоциклисты его там посетили. Но порядок есть порядок.

В общем, договорились.

Скиндер вышел, завел машину.

Зепп и Вилли нарезали колбасу, достали луковицу и местные чудовищные мятые соленые огурцы. Страшные на вид, но весьма годные в качестве закуски к местному шнапсу.

Выпили по стопке.

Скиндер уехал.

Зепп и Вилли переглянулись. Они оба поняли, что произошло. Генрих уехал не в ту сторону.

— Его родственники живут не там, — сказал Зепп, предоставивший свою машину ефрейтору и поэтому более озабоченный тем, что происходит.

— Он что, нас обманывает? — удивился Вилли.

Они решили выпить еще и посмотреть, как будут развиваться события, а то ведь стоило бы доложить обер-лейтенанту. Скиндер, правда, утверждал, что он отпущен начальником, но зачем ехать не в ту сторону?

Переводчик мигом домчался по ледяной, накатанной санями дороге до хаты отца Ионы. Причем, что важно, он был не один. Без чьего бы то ни было разрешения отлучившийся Мирон ехал вместе с ним. Высадив его, Скиндер сказал:

— Иди договаривайся. И жди.

Через полчаса, не больше, он уже тормозил у ворот дома Порхневичей. Спрыгнул в снег с сиденья, встряхнулся, решительно подойдя к воротам, пнул калитку. Сделал два шага по двору, но тут же бросился обратно: на него с хриплым лаем летели два здоровых кобеля. Встал спиной к липе у входа. Глупая ситуация: такое дело закручено — и всему рухнуть из-за двух псов! Скиндер выругался по-немецки и достал из кармана парабеллум. Стрелять решил для начала не по собакам, а в воздух. Но не успел, распахнулась калитка.

Михась.

— А?

— Привяжи собак.

— Навошта?

Михась хорошо освоил русскую речь, но в моменты сомнения или волнения переходил на родное наречие.

— Что, я так и буду здесь стоять?!

— Тебе кого?

— Отца твоего. И тебя, но сначала отца.

Обернувшись, Михась велел Наташке «прицепить» псов — в самом деле, негоже держать представителя власти у ворот, хотя он и был когда-то просто шантрапой деревенской.

Витольд Ромуальдович встретил вестника на крыльце. Молча выслушал приказ явиться тотчас же к обер-лейтенанту. Вместе с сыном.

По правде сказать, Скиндер немного опасался, что Витольд откажется. Лицо вон какое, вертикальные морщины на щеках, чуть оттопырена нижняя губа, жесткие волосы торчат, как стреха, надо лбом, выражение глаз не разглядеть, одно понятно — неподвижные. Ничего, на всякий гонор есть регламент, не отказывает деревенский житель немецкому офицеру, даже если тот всего лишь бывший архитектор.

— У меня мотоцикл.

Витольд Ромуальдович покачал головой:

— Нет.

Скиндер не поверил ушам: что значит «нет»?