Шрифт:
– Это не для всех. Это только для профессоров и академиков. Ясненько?..
Отправились на ужин. И по дороге, уже у самого лагеря, Петя сказал:
– А всё равно это плохо - что мы не на Медвежий отправимся, а на Скалистый.
– Нет, хорошо!
– упрямо возразил Данко.
К столовой они подошли молча.
Так начинались хлопоты
Наутро уже весь лагерь знал об экспедиции на остров Скалистый. И первый, и второй отряды, и даже малыши начали готовиться к ней. Был срочно создан топографический кружок. Ему предстояло в будущем составить подробную карту острова. Затем появился кружок геологов. В кружке натуралистов создали две секции - зоологическую и ботаническую. Была организована специальная бригада, чтобы шить мешочки для образцов минералов.
В лагерной кухне начали было варить клей, но тётя Глаша, старшая повариха, заявила, что кухня - это кухня, а не клееварня. А клей был очень нужен для гербарных папок. На кухне нельзя? Что ж, пионеры всегда найдут выход! На то они и пионеры. И стали клей варить на костре. Получилось ещё лучше: горьковатый смолистый запах дыма стлался по лагерю, навевая думы о кострах настоящих, походных, о неведомых далях и славных подвигах.
В общем дел оказалось очень много.
А больше всего было их, конечно, у Маши Сизовой. Она записалась сразу во все кружки. Записаться-то было не трудно, а вот посещать все занятия оказалось просто невозможным.
Маша приходила на лужайку, где располагались ботаники, и сначала энергично принималась за дело. Но скоро её начинала мучить мысль о том, что необходимо же заняться и геологией. Тогда, чтобы оправдаться перед подругами, она начинала рассуждать о том, как это важно - исследовать остров Скалистый и как много нужно для этого знать:
– Вот мы с вами будем собирать на острове травы, определять, какая там растительность, и вдруг Попадается какой-нибудь камешек. А мы не знаем - что это. А если он драгоценный?
– Ну, драгоценный-то сразу можно узнать: он блестящий.
– Вот и .нет! Ничего ты в геологии не понимаешь. Вот есть такой камень… Вот забыла, как он называется… В общем мы в геологическом кружке…
– Машук, иди ты в свой геологический кружок.
Аня говорила это спокойно и даже почта ласково, но Маша прекрасно знала, что спокойствие это ничего особенно хорошего не предвещает. Однако уйти «просто так» она не хотела и, чтобы подзадорить подруг, заявляла небрежно и снисходительно.
– Говорят, Данко просил у Аси Васильевны, чтобы меня включили в разведку. Надо пойти с Асей Васильевной поговорить.
И уходила с самым важным видом.
Впрочем, уже шагов через десять важность бесследно улетучивалась, Маша начинала бойко подпрыгивать, затем пускалась в галоп и прибегала к геологам или топографам запыхавшаяся и возбуждённая. Там она начинала рассказывать всяческие новости или пускалась в рассуждения о том, что исследовать остров Скалистый - это пустяки, а вот. если бы попасть в Антарктиду или, в крайнем случае, на Новую Землю - это куда интереснее.
Нужно, однако, сказать, что многочисленные кружки были только частью Машиных забот. У неё и кроме кружков была масса дел. Она считала своей обязанностью знать без исключения всё, что делается в лагере, и поэтому учесть работу её ног, ушей, глаз и, особенно, языка было бы очень и очень не легко. Ведь только в звено Данко она наведывалась в день раз пятнадцать.
Звено строило «шлюп» - большую лодку. Собственно, не строило, а починяло старую. В лагере была и хорошая, новая, но сторож Силантьич, считавший себя главным распорядителем лагерного «флота», наотрез отказался даже от переговоров о том, чтобы передать разведчикам исправную «посудину», как он любовно называл лодку, на которой выезжал по утрам с удочкой. Его поддержало и лагерное начальство: лодка нужна была в хозяйстве, на ней частенько переправлялись на другой берег начальник лагеря и вожатые. Разведчикам Скалистого пришлось взяться за ремонт старенькой плоскодонки, уже потерявшей почти половину обшивки.
Времени на ремонт «шлюпа» было в обрез. На всю разведку звено получило неделю. По подсчётам Юры, на починку лодки и другие подготовительные работы должно было уйти два дня. Значит, на разведку оставалось уже не семь, а пять дней.
Звено работало у дровяного сарайчика за кухней. Там у Силантьича был сооружён верстак - стол для столярной работы.
Силантьич, маленький и прыткий старичок с кургузой седой бородкой, к затее ребят отнёсся неодобрительно:
– Тоже ведь, взялись лодку ладить. Только добро переводить. Одних гвоздей сколько испортите! И чего это начальник согласие дал? Кажись, серьёзный человек, а потрафляет этакому никчемному делу.
– Вот и я говорю,- вставил словечко Сеня Волошин: он по прежнему считал, что остров звену вовсе не нужен.
Силантьич ворчал, а сам налаживал инструмент и отбирал лучшие, самые сухие и прочные доски.
Когда ему сказали, что лодку решено отремонтировать за один день, старик прищурился, почесал бородку и оказал:
– Тремя обойдётесь, так хорошо. Или двумя. А за один при вашей-то умелости - это дело немыслимое.
– Как же немыслимое!
– не согласился Саша.
– Ведь нас, Иван Силантьич, шесть человек.