Дом светится всеми окнами. Меня ждут. Вернее, тебя, меня-то уже никто не ждет, но я снова отгоняю эту мысль. Вики уже на пороге, с нетерпением распахивает дверь и обнимает за шею.

– Ты дома!

– Я дома.

В доме светло и празднично, стол уже накрыт – Таня расстаралась. Домашние бегут навстречу, дети, уже не смущаясь, орут «дядя Дан» и виснут на шее. Таня и Шику, как взрослые и разумные, терпеливо дожидаются своей очереди.

– Мойте руки и за стол, - командует Татьяна, оставляя на моей щеке целомудренный поцелуй. Кидает взгляд на Ви, и обнимает крепче.

Вики понимающе улыбается. Я ловлю ее полный обещания взгляд. У нас впереди целая ночь, нет, много-много ночей!

Мне никогда не снятся сны. Так было и при жизни, хотя психолог в военной академии уверяла меня, что такого не бывает. Просто сны стираются из памяти, вот и весь секрет, говорила она. Нет таких людей, которые не видят снов.

– Ты чего проснулся? – сонно шепчет Вики, жена всегда спала очень чутко. – Что-то случилось?

– Ничего, просто сон приснился.

– Плохой?

– Нет, не плохой, спи, - я выбираюсь из кровати и поспешно надеваю брюки и футболку.

– Куда ты? – Вики встревоженно приподнимается на локте, я наклоняюсь и целую ее в губы, отвлекая от двери, ведущей в коридор. Спиной даже через футболку чувствую колебания воздуха, кожей ощущаю чужой взгляд.

– Пить захотелось, сейчас вернусь, - глажу тыльной стороной пальцев ее прохладную нежную щеку.

– Ладно, - успокоенно соглашается Вики, - возвращайся скорее.

Выхожу из спальни, крепко закрывая за собой дверь. Быстрым взглядом оглядываю коридор – все тихо. Спускаюсь по лестнице вниз. Из гостевой раздается молодецкий храп Веньяра, заглушающий все звуки. Но не приснились же мне алые, отливающие серебром глаза в моем собственном доме. Мне не снятся сны.

– Выходи, сволочь.

Тихий смешок мне в ответ, от стены отделяется знакомая фигура. Все такой же тощий, лохматый и наглый, кровосос, кажется, от души забавляется происходящим. Значит, «Зета» с ее хваленым высшим уровнем безопасности пропустила его. Не удивлюсь, если он на глазах у всех просто вошел через парадный вход. А может, кто-то из ребят ему даже дверь придержал.

– Кто позволил тебе вламываться в мой дом среди ночи, Зэйро?

– Ты не рад меня видеть, амиго? – ухмыляется Мега.

Он подходит вплотную, склонив голову к плечу, зрачки в темноте отливают всеми оттенками от темно-алого до серебристо-стального.

– Выпьешь чего-нибудь? – вежливо спрашиваю я. Все равно он не уберется, пока не сделает того, зачем пришел.

– Если можно, кофе, - стеснительно пожимает плечами тварь, будто заигрывает со мной. Он еще не понял, кто я.

– Прошу на кухню.

Интересно, я сумею свернуть ему шею, если что-то пойдет не так? Хотя, вопрос тут стоит по-другому – сумеет ли Орима замять скандал с Семьей, если я сверну шею Меге. Вот где корень проблемы.

Храп внезапно обрывается. Жан проснулся? Очень некстати, не могу даже предположить, какой будет реакция Веньяра на ночной визит морфоида. Мы с Зэйро, остановившись, прислушиваемся. Несколько секунд царит тишина, потом храп возобновляется.

Поворачиваю выключатель на кухне, яркий свет бьет по глазам, морфоид шипит, прикрываясь рукой.

– Посмотри на меня, - требую я.

Зэйро неохотно поднимает страдальческий взгляд, щурится, окидывая взглядом с головы до ног.

– Ну и что?

Я отворачиваюсь от него, заправляю кофемашину. Достаю чашки, сахарницу, составляю на поднос.

– Ты старший, да?

– Угадал.

Выставляю посуду на стол, делая приглашающий жест. Мега не двигается.

– Я хочу поговорить с Даном.

– Садись.

– Мне нужен Дан, - требовательно повторяет он.

– Мне он тоже нужен. Сядь, я сказал!

Ошеломленный, он подчиняется. На миг лицо твари искажает гримаса страдания, которая тут же, впрочем, трансформируется в привычную ехидную ухмылку.

Я разливаю кофе, не отрывая глаз от молчащего Меги. Зэйро притягивает чашечку, делает глоток и отставляет.

– Благодарю за радушный прием.

– Значит, мне ты ничего сказать не хочешь?

– Не думаю, что тебе будет интересно.

Помнит наш разговор в кембалийском отеле. Злится. Ну-ну, пусть злится!

– Допустим, мне интересно.

Зэйро морщится, будто ему даже смотреть на меня противно, не то что разговаривать. И в то же время пожирает глазами, выискивает в знакомом лице – тебя.