– - Я понимаю, это плохо. Но при чём здесь новоергинцы? Ведь мы почти десять лет сами проводили анализы...

– - И по вашим данным всё было отлично, -- перебил Карапчевский.
– - А когда я попросил независимых специалистов, то оказалось, что вода на Островах -- это дерьмо в прямом смысле слова.

Мэр нахмурился.

– - Это очень плохо, -- сказал он.
– - С этим я обязательно разберусь. Если мы не знаем, что происходит на Островах, то мы не знаем, что происходит во всём городе. Спасибо, Александр Дмитриевич, что проинформировали. Я лично поеду в водное управление. Если это соответствует действительности, то виновные пойдут под суд. Вы можете оставить мне этот отчёт?

– - Он ваш, -- сказал Карапчевский

Он толкнул папку так, что она чуть не въехала в грудь мэра. Мэр подхватил папку и отодвинул.

– - У вас ещё что-то? А то я прямо сейчас поехал бы в водное управление.

– - Ещё кое-что, -- сказал Карапчевский.
– - Вы знаете, что происходит в Первой гимназии?

– - Рассказывайте, -- сказал мэр.
– - Похоже, меня на один день включили в состав Интеграционного комитета.

– - Восемь лет назад вы просились в состав Инткома. Помните?

– - И не жалею, что просился. Я вас всегда поддерживал. Но пришлось выбирать между городом и интеграционным движением. Вы не считаете меня предателем за то, что я выбрал город?

– - Нет, конечно. Потом многие выбрали себе другие занятия. Но были и есть те, которые выбирают интеграцию.

– - Никита Максимович?

– - Да. Или вот, например, Иван.
– - Карапчевский показал на меня, как на экспонат выставки.
– - Студент второго курса, отличник, профессора его хвалят, а он ещё находит время, чтобы у нас работать. Это наш новый сотрудник.

Мэр перевёл на меня немигающие глаза.

– - Очень хорошо, -- сказал он.
– - Значит, молодёжь тоже понимает важность вашей работы. Так что с гимназией?

– - Первая образцовая гимназия на прошлой неделе из совместной превратилась в раздельную, -- сказал Карапчевский.
– - Я узнал об этом только вчера. Семнадцать детей-кхандов были исключены. Напомню, это была последняя в городе совместная гимназия. Сначала кхандов изгнали из Пединститута, теперь из гимназий. Это перечёркивает всё, что я делал здесь в течение девяти лет.

– - Вы как будто обвиняете меня?
– - сказал мэр.
– - Внутренние уставы гимназий, тем более Пединститута не зависят от городских властей. По закону об интеграционном эксперименте, само учебное заведение решает, быть ему раздельным или совместным. Вы ведь сами писали этот закон. Директора гимназий в соответствии с ним делают свой выбор. Почему они делают такой выбор, а не другой -- это вопрос к ним. У меня дети учились в совместной гимназии, я как отец был полностью за.

– - Значит, вы не можете повлиять на директора?
– - спросил Карапчевский.

– - Поверьте, у директора больше возможностей повлиять на меня, чем у меня -- на него. Попробуй я только, ваши же друзья-газетчики с радостью напишут, что мэр превысил свои полномочия. Поезжайте к директору и спросите с него сами. Мы, городские власти, сделали, что могли. Вы говорите, что Первая гимназия -- последняя совместная. Но мы построили на Островах прекрасную гимназию, совместную и своего рода тоже образцовую. Я лично ей горжусь как большим достижением нашего города.

– - Она раздельная, а не совместная.

– - Она всё-таки совместная, -- мягко возразил мэр.
– - Но, увы, на Островах живут только кханды. Почему-то.

– - Ваша гимназия -- тоже дифференциация, -- сказал Карапчевский.

Мэр дотронулся до булавки-скарабея.

– - Александр Дмитриевич, я все эти годы вам помогал, -- сказал он, -- и теперь вы причисляете меня к дифференциаторам. Странная благодарность.

Карапчевский посмотрел на портрет президента. Мэр тоже посмотрел на портрет президента. Что-то было в их взглядах такое, что я не могу описать.

Мэр встал, подошёл к селектору и попросил у секретарши принести что-нибудь попить. Как только он закончил говорить с ней, сразу же открылась дверь и вошла молодая женщина с нарисованным лицом. Она поставила на стол поднос и вышла. На подносе, в трёх запотевших высоких стаканах пузырилась минеральная вода.

– - По-моему, надо освежиться, -- сказал мэр.

Он кончиками пальцев поднёс стакан ко рту и сделал маленький глоток. Карапчевский к своему стакану не притронулся. Мне, честно говоря, сильно хотелось пить, но я себя пересилил.