Шрифт:
– - И студенту невредно иногда поиграть, -- миролюбиво сказал директор.
– - Как вы относитесь к игровым автоматам, Иван?
Я вспомнил, что недавно просадил всю мелочь, когда пытался достать плюшевого мишку для Майи.
– - Родители, дети...
– - сказал Карапчевский.
– - Но какова ваша роль? Раньше вы имели влияние в этих стенах. Ваше слово теперь ничего не стоит?
– - Стоит, Саша, -- сказал директор.
– - Стоит. Когда оно не противоречит общему мнению.
– - Почему я узнаю об этом самым последним?
– - Потому что вы бы ничего не сумели исправить. Потому что вас бы и слушать не стали.
– - Я хочу, чтобы меня выслушали, -- сказал Карапчевский.
– - Соберите родительский совет, и я попробую их переубедить.
Директор засопел носом, как насос.
– - Я предупредил...
– - глухо сказал он.
– - Я предупредил, что уволюсь, если решение будет принято. Решение принято.
Он с трудом поднялся из-за стола и подошёл к окну. Заложив руки назад, он долго смотрел во двор. Слышалось только сопение. Карапчевский подошёл к директору и с тревогой заглянул в его лицо. Директор снял очки. Карапчевский махнул рукой, чтобы я уходил.
Перемена кончилась. В коридоре никого не было. На подоконнике лежала забытая кем-то -- или нарочно оставленная?
– - книга "Чёрная земля фараонов". Старая книга, но издание прошлогоднее.
Из-за угла показались двое мальчишек из шестого или седьмого класса. Они неспешно подошли ко мне. Один -- тот, что пониже, -- смело сказал:
– - Здравствуйте! Вы новый учитель?
– - Нет, -- ответил я.
Мальчишки не отходили.
– - Уроки прогуливаете?
– - спросил я.
– - Не прогуливаем, -- серьёзно ответил тот, что пониже.
– - У нас учитель заболел. Остальные в библиотеке, а мы тут.
Второй -- тот, что повыше, -- откинул чёлку со лба. Кончики волос были опалены огнём.
– - Слушай, что это у вас у всех за галстуки?
– - спросил я.
– - Это символ нашей гимназии, -- ответил тот, что пониже.
Мальчишки всё не уходили.
– - Нравится вам тут учиться?
– - спросил я, чтобы что-нибудь спросить.
– - Очень нравится, -- сказал тот, что пониже.
Он засиял от гордости. Тот, что повыше, презрительно фыркнул. Он оставался на месте только ради приятеля.
– - А у вас в классе есть кханды?
– - спросил я.
Тот, что пониже, перестал сиять. В его взгляде мелькнуло подозрение. Тот, что повыше, опять дёрнул головой и отвернулся. Как будто ему было противно слушать меня и просто находиться рядом.
– - Пошли уже!
– - сказал он приятелю, но смотря в другую сторону.
– - До свидания, -- тихо сказал тот, что пониже.
– - До свидания, -- сказал я.
Когда они уходили, тот, что пониже, прихватил "Чёрную землю фараонов".
* * *
Карапчевский не раскрывал, чем закончилась встреча с директором. Мы шли тем же путём, которым я шёл в субботу с Артёмом, Майей и Денисом. Карапчевский смотрел вперёд. Он высоко задрал голову, лицо его было угрюмо.
Я устал -- не от ходьбы, конечно, а от постоянных встреч с новыми людьми. Давно у меня не было такого насыщенного событиями дня.
В аллее у театра Карапчевский сел на скамейку и сказал:
– - Вам, Иван, сегодня никуда идти не надо?
– - Вроде нет.
– - Тогда посидим здесь немного, а то голова раскалывается.
Я сел рядом. На афишной тумбе краснели огромные буквы "Антоний и Клеопатра".
– - Александр Дмитриевич, -- сказал я, -- я так и не понял, какие у меня обязанности.
– - Я ведь уже говорил: смотреть и думать. Мне нужен свежий взгляд на то, что происходит. Вот прошёл день. Какие ваши мысли? Что вы думаете о том, что видели?
– - Может, я ошибаюсь...
– - сказал я.
– - Человеку свойственно ошибаться, как заметил бы Виталий Петрович, -- сказал Карапчевский.
– - Выкладывайте.
– - Мэр и этот... первый зам...
– - Я подыскивал слова.
– - Мутные они какие-то. Вроде бы хотят помочь, а сами... Не верю я им.
– - Почему?
– - спросил Карапчевский.
Он ждал того самого слова. И дождался.
– - Дифферы они, -- сказал я.
– - Извините... Дифференциаторы.
– - А Виталий Петрович?
– - спросил Карапчевский.
– - Он, конечно, интегратор!
– - сказал я.
– - Но он же ничего не сможет сделать. Он уже старый и слабый.
– - Старый и слабый, -- сказал Карапчевский.
– - Слабый и больной. Как и я.