— Норкрион! — Если бы голос Тейчан был от природы чуть грубее, можно бы было сказать, что она рявкнула. — Скажите! Вы же должны!!!

Гихор рассеянно заморгал, силясь понять, что же сломалось в непонятном ему магическом ритуале, и для большей уверенности пододвинулся вместе с табуретом поближе к Та-пранону. Воин пожал плечами и пристроил могучую лапу подростку на плечо.

— Это все он!!! — вскрикнула вдруг Тейчан, снова резко поворачиваясь к Линго. — Я же говорила, он не хочет приносить жертву!!!

…Вот тебе и здрасьте! Линго вытаращился на молодую женщину. Как же так? Линго был уверен, что между ними наметилась ниточка понимания, пусть слабенькая (а какой еще она могла быть — образ-отражение из острых обломков?), но нить, теперь же Тейчан снова находилась очень и очень далеко от него, и вычислить то, что отбросило ее назад, он не мог.

— Тейчан… — вяло попробовал одернуть ее Норкрион, но смолк на полуслове.

И снова скрестились взгляды, но взгляды других людей. Тейчан смотрела на Линго, Линго — на Тейчан.

«Она мне кого-то напоминает…»

«Он похож!»

Только личного здесь и не хватало…

Тейчан задрожала, отшатнулась и буквально упала на скамью.

Линго отвел глаза в сторону.

— Девочка… — Он разглядывал теперь исподтишка Рианальта, гордо созерцающего общее бессилие. — Ты ведь сама имеешь право назвать Дар… Любой из вас имеет право. И вам виднее, что у вас есть, не мне… Скажите вслух, просто подумайте — и при нужном слове придет подсказка. Ну, попробуй, это лучше, чем злиться… Итак, самое ценное для вас — это…

Ее голова поднялась медленно, как медленно и трудно выпрямляется побитая ливнем пшеница в поле.

— …Память, — коротко шепнула она продолжение фразы, сгибаясь вновь под тяжестью этих слов. — Память о тех, кто был… и кого нет.

Она не хотела видеть камень в этот момент.

— Прости, Тейчан, — ей показалось, что Линго погладил ее по голове, хотя на самом деле он и не шелохнулся, — но ты ошиблась — камень молчит. Это не та жертва, которая нужна Мирозданию.

— Тогда… Тогда я не знаю!

— Ну хорошо… — Линго отвернулся от молодой женщины, как снял с себя тяжесть груза. — А ты, Тапранон, воин и учитель воинов, что назовешь ты?

— Сила духа и верность, — совсем помрачнев, изрек силач.

Ни искорки.

— Вера в справедливость! — выпалил и зажмурился Гихор.

Тень горькой иронии тронула при этом предположении лицо Норкриона.

— Опять не то, — заметил Заложник.

— Воля? — потер лоб пальцем Тапранон.

— Мимо.

— Надежда? — Гихор чуть приоткрыл глаза и наблюдал теперь за кристаллом. — Мечты?

— Нет.

— Тогда я тоже не знаю, — сдался Тапранон. — У меня так точно ничего больше нет. Вот я, весь здесь — хоть проверьте!

— О да! — наконец-то решил высказаться и Рианальт. — У нас, разумеется, ничего нет, потому что все, что мы имели, уже отдано общему делу.

— Продолжайте. — Этот человек, несмотря на серьезность момента, показался Линго немного забавным. Именно так.

— У вас ведь есть свой вариант ответа? Если все отдано, что тогда остается?

Он был уверен, что ответ у Рианальта есть и ответ этот неверен, — камень реагировал на мысли не хуже, чем на слова.

— Мы, — нарочито весомо изрек Рианальт.

— То есть?

— Мы, — не без лукавинки продолжил этот странноватый тип. — Наши личности. Наши индивидуальности. Вы, Линго, можете не знать нас хорошо, но поверьте: здесь собрались отнюдь не зауряды.

— Увы… Нет.

— Вы не можете этого утверждать! — вспыхнул, но тут же изобразил снисходительность Рианальт.

— Я не о достоинствах вас как личностей: эта жертва тоже не нужна.

«Не может быть!» — сказала гримаса Рианальта.

— Но большей ценности, чем эта, у нас нет! — заявил он вслух.

Дождь прибил к земле всю пыль, из окна тянуло только свежестью. Шум падающей воды можно было слушать очень долго.

— Вот и все. — Норкрион отвернулся к окну. — Никто из нас ничего не знает… стало быть, все — зря.

— Вы ошибаетесь!

— У нас ничего нет. Ни-че-го. — Голос старика был похож на стук капель по листьям и словно перетекал в него время от времени. — Дар не может быть принесен, потому что мы — нищие. Нам нечем платить. Рианальт сказал верно: мы уже успели отдать все, что было. Привязанности. Покой. Лучшие годы жизни… да и сами наши жизни стоят недорого. Может, потому Мироздание и не хочет их, а, Линго? Высшие силы — высшими силами, а нас могут в любой момент найти, и — прощай, поминай, как звали. У нас нет денег, нет нормальной личной жизни, — он немного помолчал, признание было неприятным открытием для него самого (именно в своем внутреннем банкротстве Норкрион и не хотел признаваться пару минут назад), а затем спросил резко: — А как у вас принято поступать, если давшие поручение не в состоянии обеспечить плату?