— Это было важно, бабуль. — мягко отзываюсь я и вскакиваю с кровати, поправляя задравшуюся футболку.

— И что же такого важного там было? — спокойно спрашивает она и принимается заправлять мою кровать, пока я, открыв шкаф, ищу что надеть после завтрака.

— Я сегодня иду в театр, — не ответив на её вопрос, вываливаю я и она резко поворачивается в мою сторону.

— Уж не с молодым ли человеком? — она словно просияла и мне даже стало как-то жалко её, ведь сейчас я скажу ей что это не так.

— Нет, — пожимаю плечами и снова отворачиваюсь к вещам. — с Кэролайн.

— Опять эта Кэролайн, — бабушка накрывает покрывалом мою постель и уходит к двери. — чтобы через пять минут была на завтраке.

Ласково улыбаюсь и смеюсь сама себе. Как же она любит меня и как же хочет уберечь от всего. Вот она — настоящая бабушка.

Ровно через пять минут спускаюсь вниз, зарываясь в своём огромном с крупными плетением кардигане, длинной до колена и сажусь за стол, быстро собрав волосы в рабочий пучок.

— Как спала? — уже более заботливо интересуется Перл и садиться напротив меня, протягивая пиалку с мёдом.

— Прекрасно, бабуль, — улыбаюсь ей в ответ и тут же набираю целую ложку мёда, растираю его по блину, потом заворачиваю его как конвертик и отправляю по маленьким кусочкам в рот.

— А что там Кэролайн? — как бы невзначай спрашивает она и опускает глаза в тарелку. — Вы одни идёте… Или с вами кто-то ещё?

— Парень Кэр, — сразу же выплёвываю я и откидываюсь на спинку стула, сложив руки на груди. Я готова слушать, что на этот раз?

— А тебе не кажется, что… Не лучшая идея идти втроем, они все-таки пара, а ты… Ты будешь считать себя лишней… — бабушка смотрит на меня, а я безэмоционально пялюсь на скатерть.

— Я не буду чувствовать себя лишней, — строго отрезаю я. — Кэр никогда не позволит мне чувствовать себя лишенной чего-то в её компании, хотя бы потому что она моя подруга.

— Да нет же, — бабушка отрицательно качает головой. — Я не об этом! Я говорю, что может быть… Тебе тоже пора найти кого-нибудь. — ну началось в колхозе утро!

— Я не хочу никого искать, меня должны сами найти. Это важно. — меня начинает накрывать и вдруг захотелось просто уйти в комнату. Мне, пожалуй, хватает Кэролайн, вечно пытающейся меня с кем-то свести. А тут ещё и бабушка. Нет, так нельзя.

— Но… — начинает снова она, но я обрываю.

— Я наелась, — поднимаюсь из-за стола и одним движением руки распускаю пучок густых волос. — Блины были вкусными, мёд сладким.

Закрываюсь в комнате и хоть не слышу, но догадываюсь что именно ворчит сейчас бабушка себе под нос, раздраженно убирая тарелки.

А как ещё я могла поступить? Не хочу я говорить на эту тему, пора было уже и понять это.

Открываю шкаф и начинаю перебирать вешалки, чтобы немного успокоиться и одновременно придумать, что надевать на вечер. Перед глазами мелькают старые платья. Вот синее, оно слишком короткое, вот красное — слишком для театра. А вот жёлтое — летнее. Нет, это все не то! Беру в руки последнюю вешалку, уже готовая разорвать все от злости и закричать о том, что мне нечего надеть, на ней висит чёрное платье, с кружевным воротничком под горло и рукавами. Высокая талия, подчёркнута поясом, а юбка и не пышная и не прямая. То что надо. Мы покупали его год назад на выступление, но я тогда заболела и не попала на концерт, зато теперь мне есть в чем идти в театр с подругой.

Довольно вешаю его на дверцу шкафа и начинаю рассматривать его, старательно придумывая с какой бижутерией его можно надеть. Перебираю в голове сотню тысяч вариантов и останавливаюсь на одном лишь золотом тонком браслете, который я раньше носила каждый день, а сейчас перестала, сама не знаю почему.

— Если я запутаюсь в ваших этих кущерях, так и не доехав до тебя, то это будут твои проблемы, Гилберт! — цедит в трубку Кэролайн, оглядываясь по сторонам.

Машина её, насколько я поняла, не очень довольна бездорожьем и незаметными в сумраке углублениями в трассе. На громкой связи слышно каждое царапанье дна машины о землю, после чего следуют звонкие ругательства девушки. Закатываю глаза и начинаю застёгивать платье с боку на маленькие пуговички. Волосы мои уже собраны в красивый колосок, а Форбс на подходе.

Когда она наконец приехала к моему дому, я уже спускалась по лестнице из своей комнаты, отчётливо слыша в бабушкином голосе скрытую неприязнь, которую я научилась различать от нормального тона за пятнадцать лет.

— Все, Елена, нам некогда, мы и так задерживаемся, поехали! — скомандовала моя подруга и я подчинилась, надев пальто.

— Елена, помни, что тебе нельзя задерживаться! — наказала бабушка, когда я уже стояла в двери.

— Не переживай, я буду вовремя. — целую её в щеку и присоединяюсь к Кэр, уже садящейся в свою машину. — Ну и что за таинственный Тревор? — невзначай спрашиваю подругу, когда она заводит двигатель.