— Ты ему понравишься, не переживай, — закатывает глаза блондинка и мы трогаемся с места.

— Что…? — мы трогаемся слишком резко, так что меня на секунду откидывает на спинку и я замолкаю, ударившись затылком о сидение. — Какого? — мы снова делаем резкий толчок и Кэр поджимает губы.

— А это вот все ваши дурацкие дороги. — цедит она и мы наконец разворачиваемся, пытаясь ехать как можно аккуратнее.

Знаю, что нужно было продолжить разговор о Треворе, потому что мне уже все это не нравилось, но после того как она в очередной раз перевела тему, я решила все же промолчать.

Она сказала: «Ты ему понравишься», серьезно? Ох, Форбс, это же надо было придумать целый трактат с выдуманной перепиской, чтобы свести меня с каким-то парнем. Ну я устрою вам обоим! Не удивлюсь, если ещё и бабушка в этом во всем замешана…

На моё удивление мы доезжаем до театра слишком быстро, хотя это скорей всего связано с тем, что я полностью погрузилась в свои мысли, понимая, что сейчас на меня будет смотреть какой-нибудь качок, ну или заучка в очках, а может и зализанный, похожий на парня нетрадиционной ориентации в обтягивающих штанишках… У Кэр вкус специфичен. Он будет смотреть на меня и знать, что моя подруженция практически пообещала меня ему.

Не замечаю, как мы заходим вовнутрь и усаживаемся на диванчик в холле театра и Кэролайн начинает расчёсываться.

— Зачем все это? — поднимаю обреченный взгляд на блондинку и та непонимающе пожимает плечами.

– Наверное, для того, чтобы ты наконец смогла понять, что любовь есть и взаимность тоже.

— Поэтому ты попытаешься свести меня с парнем, которого я ни разу не видела, скажи мне пожалуйста? — язвительно смотрю на неё снизу вверх, пока она все ещё стоя у диванчика поправляет волосы.

— А почему нет? Что тебя не устраивает? — подруга хмурится и убирает гребень в сумочку. — что плохого в симпатичном парне?

— Возможно в нем и нет ничего плохого, но я не хочу ни с кем знакомиться! — твёрдо заявляю я.

— Добрый вечер, — слышится какой-то немного грубоватый голос, от чего я вздрагиваю и тут же отворачиваюсь от подруги, обратив взгляд на мужчину, который стоит возле нас.

— О, Тревор! — радостно выкрикивает Кэролайн и поворачивается к нему. — Мы не заставили тебя долго ждать? — Господи, была бы она такая милая с нашими преподавателями и людьми, которые чисто случайно задели её, пока проходили по узкому коридору, так нет же. Им она готова голову оторвать, а тут: «Тревор, ты такой милый, пардон за опоздание, ты же наверное устал ждать»! Какого черта с тобой, Форбс? Если его ты и обдуришь, то меня провести у тебя не получиться.

— Нет, что ты. — его губы складываются в не очень приятную улыбку и по моему телу сразу же пробегают мурашки, когда он резко приводит на меня взгляд, все ещё сидящую на диване, в то время пока они оба стоят передо мной. — А вы, значит… — он не договаривает, когда Кэролайн быстро хватает меня за руки и одним движением поднимает на ноги.

— Это Елена, о которой я тебе рассказывала, Трев. Она очень стеснительная, поэтому ты не обижайся на её неразговорчивость, — снова приторно улыбается она и я недовольно кошусь на неё.

— Очень приятно, Елена, — парень касается тыльной стороны моей ладони своими немного шершавыми губами, от чего мне становиться даже как-то противно и снова смотрит мне прямо в глаза, в то время, пока я не произнесла ни слова.

Затянулось молчание. Мы просто стояли друг на против друга и смотрели в глаза. Я воинственно, он завоёвывающе. Блондинка же пыталась хоть как-то разрядить обстановку, прыгая вокруг и между нами, дабы хоть как-то напомнить нам о начале спектакля.

Со стороны можно было бы подумать, что я влюбилась, если бы во мне не бушевало яростное желание врезать ему. Вообще, я спокойно отношусь к парням, потому что ещё ни один мне не понравился, а на этого смотришь, так и хочется заставить землю жрать. Знаю, что не мой лексикон, но пообщаешься с Кэролайн — генератором идиотских идей и выдумщиком новых ругательств, с которых я очень часто смеюсь, например таких, как «Ах ты, обезьянья жопа» или «Твою дивизионную мать», а ещё есть «Ну и куда ты собрался, свинообразный холодец?», около двух месяцев, и не такого наберешься.

Втроем заходим в огромный зал, усаживаемся на места и я больше чем уверена, что блондинка специально сделала все, чтобы мы с этим недоделанным Джастином Бибером сели рядом.

Открылся занавес и начался спектакль. Мелодии струнных и духовых приятно ласкали слух и я смогла хоть как-то расслабиться, вслушиваясь в знакомую музыку, любовь к которой мне привила моя семья. Кстати, мои родители были музыкантами. Мама играла на скрипке, точно так же как и я сейчас, а папа на контрабасе. Из них получался смешной дуэт, может именно это и помогло им на генетическом уровне заставить меня верить в то, что я урожденный музыкант и бросать это дело ни в коем случае нельзя.

— Как тебе игра? — слышится над ухом и я тут же напрягаюсь, обречённо вскидывая голову.

Даже не повернувшись к обращающемуся, я складываю руки в замок и выпрямляю спину.

— В театре не разговаривают, молодой человек.

Чувствую, как он пожирает меня глазами и все ещё упорно продолжаю наблюдать игру артистов.

Парень недовольно отворачивается и через секунду на моем колене появляется шершавая противная потная рука, больно сжимающая чашечку, от чего я вскрикиваю, обратив на себя тысячу пар глаз, недовольных тем, что я нарушаю божественную атмосферу.