— Что это? — прикосновения вызывали такие приятные ощущения, что я ещё какое-то время наслаждалась ими, не спеша выпутывать пальцы из пушистого плена.

— Твой подарок.

Я почувствовала, как осторожно граф развязал узел шарфа и снял с меня повязку. В следующий миг я не закричала во весь голос только потому, что от ужаса перехватило дыхание. Резко отшатнулась назад, заваливаясь на Джаральда и опрокидывая его на спину. Развернулась так быстро, как только позволили пышные юбки, попыталась переползти через отчима, чтобы немедленно бежать отсюда, но мужчина поймал меня за талию, крепко прижал к себе одной рукой, а второй успокаивающе погладил по спине.

— Рози, Рози, успокойся. Чего ты испугалась? Она не бросится на тебя, не дрожи так.

— Это... это... — я задыхалась от страха, — вы, вы подарили мне пантеру?

Он ответил совершенно серьёзно:

— Её зовут Агата, и да, она мой подарок.

— Нет, — я замотала головой, — вы в своём уме граф? Пантеру, настоящую живую пантеру?

— Рози, — Джаральд прижал ещё крепче, ласково провёл ладонью по щеке, — рядом со мной тебе ничего не грозит. Агату многие у меня просили, кто-то умолял подарить, кто-то продать, но я решил, что ты станешь ей достойной хозяйкой.

— Так это правда? — я вцепилась в отвороты его сюртука, не смея оборачиваться на вальяжно развалившийся на земле подарок. К кожаному ошейнику пантеры крепилась толстая цепь, привязанная сейчас к дереву. — Правда, что вы держали её в своём замке? Вы коллекционируете хищников? Один Рик чего стоит, так вы ещё пантеру привезли!

— Несколько лет назад мне преподнесли мать Агаты в качестве подарка, но она была совершенно дикая, и приходилось держать её в замке взаперти, а потом она разродилась маленьким котёнком, которого я воспитывал и приручал с рождения. Я дал приказ привезти Агату сюда, чтобы показать тебе.

— Она ваша ручная кошка, граф?

— Примерно так.

— А мне что с ней делать? Выгуливать по нашему саду? Водить с собой на поводке, когда пойду проведать соседей?

— Делай, что пожелаешь?

— Нет, нет, — я отстранилась, скидывая с талии его руку. Села и бросила настороженный взгляд на ленивую чёрную красавицу, — спасибо, что сочли меня достойной такого дара, но я не могу его принять.

— Не можешь?

— Конечно же, нет!

— И вновь, Рози, ты недовольна. Неужели ни один из моих подарков не может доставить тебе удовольствие?

— Граф, браслет был совершенно замечательный, я беру назад свои слова, он мне подходит просто изумительно.

— Рози, — отчим покачал головой, потом поднялся, подошёл к пантере и погладил чёрную блестящую шерсть.

Как заворожённая наблюдала я за его рукой, скользящей по гладкой, удивительно мягкой шкуре. Раздалось громкое урчание, и я поспешно отползла подальше, а большая киса зажмурила от удовольствия глаза.

— Знаешь, почему я использовал повязку?

Я покачала головой.

— Хотел, чтобы ты доверилась своим ощущениям. Глаза часто обманывают нас, Рози. Ведь в первые моменты ты не ощутила страха, а испугалась только тогда, когда я развязал шарф. Почему ты так боишься собственных чувств? Убегаешь, пытаешься спрятаться. Разве можно постоянно жить в страхе, Рози? Почему бы просто не закрыть глаза и не шагнуть вперёд, не опасаясь того, что ждёт тебя там?

— Мне... сложно ответить вам, граф. Вы забыли, что я не провела столь долгое время как вы, вращаясь в светском обществе, среди искушённых людей. Прошу прощения, что не могу реагировать так, как, наверное, следовало бы.

— Деревенское воспитание имеет свои плюсы, но ты права, Рози, минусов намного больше.

Граф вдруг выпрямился, отряхнул брюки и решительно прошёл мимо, направляясь в обратную сторону. Я быстро подскочила и кинулась следом, боясь, что он бросит меня здесь одну.

— Джаральд, вы обиделись? — спросила, с трудом поспевая за его стремительно удаляющейся фигурой.

Он резко остановился, а я врезалась в его спину и только тихо ойкнула. Отчим же меня отстранил, приподнял голову за подбородок и холодно ответил:

— Обида, Рози, свойственна маленьким детям. Мужчины могут оскорбиться. Что касается меня, то я понял, что подарки нужно делать тем, кто их оценит.

И отвернулся, оставив в душе такое ужасное чувство, которое и описать было сложно. Я ощутила себя дремучей деревенщиной, которая не в состоянии оценить по-настоящему широкий жест. Теперь он подарит Агату какой-нибудь другой девушке, а я буду локти себе кусать. Ну что я за дура такая? Почему не могла сразу сообразить, как правильно поступить? Вот Катрин бы на моём месте, что сделала?