Получив новую информацию от Черкасова, Косарев тотчас довел ее до Стрижевского. Следователь вызвал машину и отправился к Веретенниковым.

Его встретила хозяйка дома. Стрижевский едва узнал ее — после похорон единственной дочери Ангелина Витальевна почернела от горя и стала выглядеть значительно хуже. Да и в квартире был уже далеко не тот порядок, как прежде.

— Вы еще не нашли изверга, который загубил нашу Викушу? — с укоризной посмотрела Веретенникова на следователя и расплакалась.

— Ищем и уверен, что найдем. Но нам нужна ваша помощь, — успокоил ее Стрижевский. — Посмотрите, пожалуйста, вот на этот портрет. Он вам никого не напоминает?

— Эта девушка похожа на бывшую подругу Вики. Ее зовут Инга.

— Нам известно, что последнее время они поссорились и не поддерживали никаких отношений. В чем причина этой ссоры?

Ангелина Витальевна тяжело вздохнула, немного собралась с мыслями и сказала:

— Я с самого начала говорила Вике, что от случайных подруг надо держаться подальше. Но она меня не послушала, говорила, что Инга надежная и очень порядочная девушка. Но, как показало время, я была права.

Дело в том, что однажды нас обокрали. Это случилось спустя месяц после того, как мы с мужем отлучились на выходные в деревню, чтобы помочь больным родителям. Вика оставалась дома одна. И вот тогда она привела домой эту парочку — Ингу и ее сожителя Гену. Им якобы негде было переночевать, вот Викуша их и пригрела. А я уверена, что они сделали это умышленно. Узнав о том, что нас нет, прикинулись казанскими сиротами и напросились к простушке, зная заранее, что не откажет, а заодно присмотрели, чем можно поживиться.

Утащили из квартиры все ценное и малогабаритное: деньги, золотые украшения, дорогой фарфор, кинокамеру. Дверь не была взломана, и у нас возникло подозрение, что кто-то воспользовался нашим ключом. Но кто мог это сделать? Только тот, кто уже побывал в квартире раньше, приметил, что можно утащить, и сделал слепок с ключа.

Своими подозрениями мы поделились со следователем, который вел дело о краже. И ему удалось раскрутить это дело. Вскоре состоялся суд, и Геннадий Старовойтов получил пять лет лишения свободы с учетом того, что ранее был судим за аналогичное преступление. Инге, как его сообщнице, чудом удалось уйти от наказания. На суде показания давала и Вика. Вот тогда Инга и сказала ей, что именно Вика виновата в том, что ее муж оказался за решеткой, и пригрозила Вике, что она за это поплатится.

— Она угрожала Вике при личной встрече или по телефону?

— По телефону. После этого Вика долго сидела дома — то ли оттого, что боялась, то ли оттого, что разочаровалась в людях. Ведь она нередко помогала Инге, давала деньги, когда та остро нуждалась, причем безвозвратно…

— Почему вы не рассказали мне об этом раньше? — спросил Стрижевский.

— Я никогда бы не подумала, что она может исполнить свою угрозу и так жестоко отомстить моей дочери за ее доброту, — всплакнула Ангелина Витальевна.

О том, что удалось узнать, Стас Стрижевский проинформировал прокурора города, и тот распорядился немедленно арестовать Ингу Назаренко, подозреваемую в нанесении Виктории Веретенниковой тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть потерпевшей.

Капитан Косарев выехал по месту жительства Инги Назаренко. Ему удалось застать ее дома и доставить в прокуратуру.

На первом допросе подозреваемая отрицала, что была в тот вечер в парке «Соловьи», что ранее угрожала Веретенниковой расправой. Стрижевский провел очную ставку Назаренко с Тумановым, и последний без каких-либо колебаний признал в ней девушку, которую видел в тот вечер с Викой у киоска. Затем он дал послушать подозреваемой запись ее телефонных разговоров с Викторией Веретенниковой.

— Я сотру тебя в порошок за своего гражданского мужа, которого ты со своими родителями упрятала за решетку, — с металлом в голосе произносила Назаренко. — Недавно я была на свидании с Геной и сказала ему, что поквитаюсь с тобой. Гена сказал, чтобы я не пачкала о тебя руки — он вернется и сам разделается с тобой. Но я не намерена ждать — сделаю это сама…

— Да я угрожала, но только ради того, чтобы напугать ее как следует, — призналась Назаренко.

— А в тот вечер, когда Веретенникова была убита, о чем вы говорили с ней?

— Я всего лишь сказала ей, что мои и Генины страдания на ее совести. Все можно было уладить мирным путем. А она ответила, что каждому надо отвечать за свои поступки. В ответ я сказала, что и ты рано или поздно тоже ответишь за свой поступок.

— Что было дальше? — спросил следователь.

— Сразу после разговора с ней я уехала домой на троллейбусе, а она осталась в парке.

— Кто может подтвердить это?

— Не знаю. Я не готовила себе алиби.

— Где вы находились дальше в ту ночь?