Я попытался успокоить ее, дескать, ничего не произошло. Просто одним подонком стало меньше. «А мне кажется, что это ты подонок. Как я сразу не раскусила тебя?! Как могла променять такого замечательного парня, на последнего подлеца?!» — сказала она.

И тогда я понял, что это убийство подействовало на нее так сильно, что уже поправить ничего нельзя. Более того, будучи чрезмерно впечатлительной и весьма эмоциональной, она не сможет держать это в себе. Родители или подруги заметят ее подавленное состояние и попытаются узнать, в чем дело. И тогда мне ответственности не избежать…

Я вспомнил, что накануне нашей ссоры Тина послала Кудрявцеву письмо о том, что встретила и полюбила другого человека. Кстати, на письме настоял я — Тина не хотела огорчать друга, опасаясь, что он может наломать дров. Я поручил своим ребятам узнать о реакции Кудрявцева на это письмо. И тут они сообщили мне, что Кудрявцев дезертировал из части. И я решил воспользоваться возможностью — убрать Тину и свалить убийство на него.

Я настоятельно пригласил ее приехать ко мне, чтобы расставить все точки над «и». Мы долго с ней беседовали, а потом я посадил ее в машину и предложил отвезти домой, надеясь осуществить задуманное на подъезде к городу в лесном массиве. Она была сильно напугана, но вынуждена была согласиться. А по дороге мне вдруг стало жаль ее, и я понял, что у меня не поднимется на нее рука. Я довез Тину до дома и взял с нее слово, что она ни при каких обстоятельствах не проговорится о том, что случилось на пикнике. Я высадил ее у дома и уехал. А утром узнал, что Тина погибла…

— Кто вам сообщил об этом?

— Мне позвонил Герман Пинчук и сказал, что Тина мертва — ее убил Кудрявцев. На месте убийства обнаружен его армейский штык-нож.

— Но теперь-то вы понимаете, что Кудрявцев сделать это не мог. Что вы скажете по этому поводу?

— Я затрудняюсь что-либо ответить, — опустил голову Фил.

— В таком случае, все говорит против вас. У вас нет свидетелей, что вы привезли и высадили Тину возле ее дома, как нет и алиби.

— Я все понимаю. Но я, действительно, не убивал, — взмолился Фил. — Это какое-то ужасное совпадение.

— В нашем деле совпадений нет — есть только факты. И они говорят против вас. Если вы действительно непричастны к убийству, то что-то скрываете, не договариваете, как и об убийстве Алины Кучинской. Подумайте об этом.

— Убийцу Кучинской уже задержали. Я здесь ни сном, ни духом.

Филонова увели. А ближе к вечеру он сам попросился к следователю.

— С Германом Пинчуком мы знакомы с детства. После школы оба окончили институт, рассчитывали сделать карьеру. Но настали другие времена, и мы с дипломами инженеров оказались никому не нужными. Герман всегда был лидером в нашей компании. Хваткий и очень жестокий, он подавлял любого, кто отважится ему перечить. Неслучайно с малых лет получил прозвище Гера Питон. И здесь он не растерялся. Сумел сколотить компанию, пролез в бизнес. Потом пригласил меня. Когда дела пошли в гору, открыл дочернюю фирму в Юхнове, во главе которой поставил меня. Но предупредил, чтобы я не церемонился и безжалостно убирал конкурентов: «В противном случае уберут тебя. А если не потянешь и разоришься — я повешу на тебя все долги, и ты до конца своих дней не рассчитаешься…»

Я делал, как он велел. Конкуренты меня боялись — чувствовали, что у меня есть сильная поддержка наверху. Но попадали и такие, которые не хотели добровольно уступать. Тогда приходилось поступать так, как советовал Герман. О несговорчивом предпринимателе Вене Алиханове по прозвищу Лихой я был наслышан много. Дела у него шли хорошо, а у меня в ту пору напротив — разладились. Герман стал интересоваться, в чем дело. И я рассказал ему о Вене Лихом.

— Видали мы таких Лихих, — раздраженно сказал Пинчук. — Потолкуй с ним в узком кругу. Не поймет — принимай самые крутые меры.

Я наметил пикник и пригласил на него Лихого. Ничего не подозревающий Веня допустил промашку и приехал один. Во время разговора я стал давить на Веню. А тот намекнул, что я не местный в Юхнове и, если стану ему поперек, то мне несдобровать. Я не сдержался и сказал Струку, чтобы тот показал, кто в доме хозяин. И Струк убил его. Я понимал, что если не уберу Веню, допущу слабину, моя песенка будет спета. Герман сделает меня безработным и повесит на меня все долги. Он слов на ветер не бросает.

Случилось так, что на пикнике оказалась Тина, хотя я не был намерен ее туда приглашать. Но она приехала в тот день в Юхнов и пожелала поехать со мной. О ее реакции на то, что произошло на пикнике, я уже рассказывал вам. Об этом я рассказал Герману. Тот сказал: «Ее нужно убрать. Нам рисковать нельзя. Она слишком много знает…» «Не могу, — ответил я. — У меня к ней сильные чувства». Пинчук взорвался: «Ты создаешь мне проблемы». Потом успокоился и предложил: «Пригласи ее к себе завтра вечером, а около полуночи привези домой…»

Я догадывался, что затевает Пинчук, но возразить ему не посмел — боялся, что его «шестерки» уберут и меня. Я привез Тину и высадил в переулке, неподалеку от дома. И тут заметил, как за ней метнулась чья-то тень. Впереди у тротуара стояла машина. Когда Тина проходила мимо, дверца машины открылась, и тот, кто преследовал девушку, бросился к ней и толкнул в салон…

— Неужели Пинчук был равнодушен к красавице Тине?

— Гера с самого начала положил на нее глаз, но Тина предпочла меня. Этого он простить ей не мог. Как и то, что не согласилась доносить ему обо мне…