Еллоу ведет меня по Вашингтон — стрит и останавливается возле двери, над которой висит вывеска: «Шрив, Крамп и Лоу».

— Собери волосы вверх и притворись парнем. Тогда они дадут тебе более высокую цену.

— На мне балахон в цветочек. Они подумают, что я сумасшедшая.

— Точно. Ну, тогда удачи.

Мужчина за стойкой ювелирного магазина скептически осматривает меня с ног до головы, но как только я достаю бриллиантовую сережку, тут же пересматривает свое отношение. Он пытается задурить мне голову, но в конце концов мы соглашаемся на ста семидесяти пяти долларах. Признаться, я не имею понятия, хорошая ли это цена или меня все — таки надули, но тут уж ничего не поделаешь.

Получив деньги, мы с Еллоу заходим в маленький магазинчик одежды и покупаем платья и обувь хорошего качества, но вышедшее из моды как минимум десять лет назад. Во всяком случае, так говорит Еллоу. После этого мы направляемся в «Паркер-хаус».

При виде вестибюля отеля у меня перехватывает дыхание даже в одна тысяча восемьсот девяносто четвертом году: из мраморного пола к кессонному потолку устремляются множество массивных коринфских колонн, а над головами висят несколько десятков куполообразных люстр. Мы подходим к стойке администратора с готовыми легендами: Еллоу и я — дочери иностранного сановника. Отец послал нас зарегистрироваться в самом лучшем отеле в Бостоне. Но мужчина за стойкой, ничего не спрашивая, передает нам металлический ключ от номера 303. И все.

Наконец-то. Хоть что-то у нас получилось легко.

Комната оказывается маленькой, с комодом, прикроватным столиком и двумя кроватями. Еллоу падает на одну из них.

— Эй, вставай. Я умираю с голода. К тому же, нам нужно придумать план. Отдохнем потом.

Еллоу ворчит, но встает. Я хватаю папки и записную книжку Альфы, и мы спускаемся в ресторан, который уже забит, несмотря на то, что сейчас всего пять часов вечера.

Когда мы устраиваемся за столиком, я оглядываюсь, вроде для того, чтобы убедиться, что нас не подслушивают, но главным образом для того, чтобы посмотреть, где носит этого чертового официанта с булочками. Как только я кладу записную книжку Альфы на стол, Еллоу сразу же хватает ее.

— Она принадлежит Альфе?

— Да. — Я стучу пальцами по столу и снова оглядываюсь. — Я забрала ее из его кабинета. У меня пока не было возможности изучить ее. — Еллоу уже листает записную книжку. — Предстоит еще столько всего узнать. Я только не понимаю, зачем Альфа хотел, чтобы Ариэль Стендер умер?

— Кто такой Ариэль Стендер? — продолжая листать страницы и даже не глядя на меня, спрашивает Еллоу.

— Он изобрел это, — отвечаю я, показывая на часы, которые висят у меня на шее. — Я же говорила тебе.

Я опять оглядываюсь. Где, черт возьми, этот официант?

— Да, но кто он такой? Он входил в состав первоначальной Стражи времени?

— Нет, и Ариэль Стендер все еще жив. Он… он дедушка моего парня.

Еллоу, наконец, отрывает взгляд от записной книжки Альфы и удивленно смотрит на меня.

— Альфа приказал тебе убить дедушку твоего парня?

Я киваю.

— И ты согласилась?

— Нет! Я бы никогда…

В этот момент к нашему столу незаметно подходит официант. Слав богу! Еллоу снова опускает голову и листает записную книжку.

— Добрый вечер, леди. — С этими словами он ставит на стол маленькую корзинку с булочками. Мне приходится сдерживать себя, чтобы не наброситься на них. — Вы уже изучили меню?

Я даже не открывала его, так же, как и Еллоу.

— Я буду зеленый черепаховый суп и филе говядины, — не поднимая головы, отвечает Еллоу. — С кровью, пожалуйста. Ах да, еще утку, фаршированную трюфелями в желе.

Я моргаю. Большая часть из того, что она сказала, просто отвратительна на слух. Быстро смотрю в меню, и мне сразу становится тошно. Нашпигованная чем-то поджелудочная железа, почки, баранина, язык. Я бы не смогла жить в одна тысяча восемьсот девяносто четвертом году.

Официант откашливается.

— Мне тоже филе говядины, — говорю я ему. Кажется, это единственная съедобная вещь во всем меню. — Средней прожарки, пожалуйста. — Слишком розовое с кровью… сырое мясо вызывает у меня рвотные позывы.

Официант удивленно поднимает бровь.

— Средней прожарки? Я не понимаю.

Я поворачиваюсь к Еллоу, и она быстро качает головой. В одна тысяча восемьсот девяносто четвертом году люди ничего не слышали о средней прожарке?

— Просто не с кровью. Немного прожаренное.

Не особо внятное объяснение, но официант забирает меню и уходит. Я хватаю корзинку и откусываю сразу половину булочки, даже не заморачиваясь тем, чтобы намазать ее маслом или вспомнить о приличных манерах. Булочки еще теплые, и я запросто могла бы съесть штук семьдесят.

— В общем, понятно, что Альфа что — то задумал. Наша задача — выяснить что и остановить его. Это будет трудно, учитывая то, что я, судя по всему, нахожусь в розыске. Есть идеи?

Еллоу никак не реагирует на мой вопрос. Она с головой ушла в чертову записную книжку.