Шрифт:
Краем глаза я замечаю, как Эта поднимает голову и оглядывается в мою сторону. Я делаю вид, что занята, чувствуя, как она прожигает дыру в моей спине. Неужели она что-то заподозрила?
— Что ж, — продолжает Бауэр. — У меня безупречная репутация. Первоначальные вкладчики помогли компании настолько, что сейчас у меня нет необходимости соглашаться на ваше предложение. Поэтому скажите мне, — я слышу, как он просматривает бумаги в стопке, — какие инвестиции были сделаны «Игл Индастрис» за последнее время? И почему я должен вам доверять?
«Игл Индастрис». Кто управляет этой компанией? Давай, Эта, скажи мне.
— Ну… — начинает Эта.
— Молоко и сахар, — напоминает мне Бауэр.
Я хватаю сливочник и сахарницу и ставлю их на стол перед Бауэром, а потом возвращаюсь, чтобы взять тарелку с печеньями, и с помощью серебряных щипцов кладу по одному печенью на край каждого блюдца.
Эта прочищает горло.
— Мне не хочется перечислять конкретные деловые сделки, которые мы заключили. Вы ведь понимаете… конфиденциальная информация.
Бауэр отмахивается от нее рукой.
— К тому же, в вашем предложении я так и не увидел, кто принимает решения в… как вас там? — говорит он, снова начиная перебирать бумаги. — В «Игл Индастрис?»
Я задерживаю дыхание.
— Я не могу вам этого сказать, — отвечает Эта, разом круша все мои надежды. — Потому что это неважно. Сегодня важно то, что у меня есть большая сумма денег, которую я хотел бы вложить в вашу компанию. Вы вправе отказать мне, и тогда я предложу ее кому-нибудь еще. Возможно, это будет Эдисон.
Бауэр резко вскидывает подбородок и встает. Он протягивает Эте через стол руку, и она поднимается, чтобы пожать ее.
— Мы рассмотрим ваше предложение и свяжемся с вами в течение недели.
Эта кивает.
— Спасибо, сэр. Рад был познакомиться с вами.
— Взаимно.
С этими словами Бауэр разворачивается и выходит из комнаты. За ним следуют все остальные мужчины, кроме Эты. Я наклоняюсь и делаю вид, что занята тарелками на нижней полке. Меня охватывает разочарование. Я так ничего и не узнала о человеке, который стоит за «Игл Индастрис». Ничего. Надеюсь, что Еллоу повезет больше, потому что Париж — это не вариант, если только мы не украдем у кого-нибудь деньги, но это слишком рискованно. Не говоря уже о том, что незаконно.
Я слышу, как Эта подходит к двери и нерешительно замирает. Может, она смотрит на меня в надежде, что я подниму голову? Я беру шесть тарелок из стопки на верхней полке и переставляю их на нижнюю, а потом встаю и стряхиваю в ладонь крошки с тележки. Она продолжает стоять. Наверное, наблюдает за мной.
Я поворачиваюсь к ней со склоненной головой.
— Я могу вам чем-то помочь, м…сэр?
У меня внутри все переворачивается. Я чуть не назвала ее мадам.
Эта пристально смотрит на меня, а я стою, опустив глаза в пол, как пугливый маленький зайчонок. Тем не менее мне удается украдкой бросить взгляд на стол. Бауэр забрал бумаги с собой. Ну а чего я ожидала?
— Нет, — наконец произносит Эта и, коснувшись кончиками пальцев цилиндра, добавляет, — Хорошего дня.
Я киваю, разворачиваюсь и, затаив дыхание, жду, когда за ней закроется дверь. Я хочу дать Эте достаточно времени, чтобы покинуть здание. Можно было бы последовать за ней, но какой в этом смысл? Она же не собирается возвращаться в Зал Стражей, бормоча про себя имена всех людей, которые стоят за «Игл Индастрис».
Внезапно в коридоре раздаются голоса. Два из них, оба женские, приближаются к двери. Я замираю.
— Она угрожала мне, мадам! — истерично воет чей-то голос. — Мне кажется, она хочет навредить мистеру Бауэру!
Энни.
Сучка.
Я достаю часы, настраиваю их на двадцать пятое декабря одна тысяча девятьсот шестьдесят третьего года и исчезаю. А приземляюсь в той же самой пустой комнате для совещаний, правда сильно изменившейся. Больше нет никакого массивного дубового стола для переговоров и кресел с бархатистыми спинками. Вместо них стоит блестящий белый стол с металлическими ножками и бежевые кожаные кресла. На деревянном полу лежит зеленый ковер.
Интересно, Энни еще жива? Сохранила ли она мой браслет? Я встряхиваю головой. Нужно забыть об этом. У меня есть дела поважнее.
Снаружи камер точно не было. Я не собираюсь рисковать, на случай, если они окажутся в коридоре, поэтому бросаю в окно стул и кладу на стол банкноту в двадцать долларов, чтобы покрыть расходы на ремонт. Хорошенько подумав, забираю ее обратно. Мне ужасно стыдно, но я не хочу добираться до Бостона на попутках.
***
Еллоу уже нетерпеливо вышагивает перед зеркальным прудом. Вокруг снуют несколько человек, но кроме них больше никого нет. В конце концов, сегодня рождественское утро.