Десантники не сводят глаз с командира. Их всегда поражала его энергия, умение быть хладнокровным в любой обстановке. Рядом с Куниковым стояли его заместитель по политической части старший лейтенант Николай Старши-нов и начальник штаба Фёдор Катанов. Оба боевые офицеры, испытанные воины.

Куников обратился к десантникам с короткой горячей речью:

–  Тут есть люди, которые уже воевали со мной. В прошлом году моряки обороняли Новороссийск. Дрались четверо суток. Позади была Цемесская бухта, а впереди горели фашистские танки. Силы были неравные…

Куников замолчал и низко склонил голову в память о героях-моряках, павших в том бою смертью храбрых. Строй стоял неподвижно. После недолгого молчания Куников вскинул голову и продолжал:

–  И всё же кусочек земли, который обороняли моряки, так и не достался врагу.

Ночью, по приказу командования, за нами пришли катера. Моряки оставили город последними. На большом деревянном ящике написали: «Мы ещё вернёмся!

Черноморцы». И вот мы возвращаемся, полные сил, полные ненависти к фашистским захватчикам… Каждый из вас знает, что нас ждёт. Холод, ледяная вода, вражеский огонь. Будет очень тяжело. Одним словом, идём на смерть. На каждого придётся по десятку гитлеровцев. У них - пушки и танки. А у нас, десантников, только автоматы, гранаты и противотанковые ружья.

Помолчав, он закончил так:

–  Не передумал ли кто-нибудь из вас служить в отряде? Отказаться не поздно. Ведь не каждому под силу вынести то, что мы должны вынести. Прошу выйти вперёд того, кто передумал, кто хочет вернуться в свою часть и по-прежнему воевать в ней.

Строй не шелохнулся.

«Кто же выйдет на позор, даже если бы и хотел вернуться в часть?»-подумал Куников. Он повернулся к начальнику штаба и сказал громко, чтобы все слышали:

–  Распустите отряд, а через пять минут постройте снова. Тот, кто не хочет оставаться в отряде, пусть не становится в строй, а зайдёт в штаб за документами.

И майор вошёл в здание, где находился штаб отряда. Через пять минут он вернулся.

–  Посчитайте людей, - спокойно сказал он начальнику штаба.

–  Двести семьдесят один, - доложил Катанов.

–  Так. Ясно, - проговорил Куников.
– Того отправьте в его часть.

Легко можно угадать, о чём подумали десантники и катерники, услышав рапорт начальника штаба: «Оказывается, был среди нас и трус. Хорошо, что отсеялся.

Теперь каждый из нас уверен в товарище, как в самом себе».

–  Претензии, недовольство чем-нибудь есть?
– спросил матросов Куников.

Все молчали. Но вот кто-то из десантников поднял руку.

–  Разрешите, товарищ; майор? Вот в чём дело. Хозяйственники выдали нам столько сухарей, консервов и прочей еды, что впору для трюма хорошего парохода. А я так думаю: поменьше бы нам съестного брать, а побольше гранат, патронов. Боевым опытом проверено: будет чем - харч добудем. Так что разрешите нам боевой паёк увеличить, а продовольственный сократить.

–  Мысль дельная. Что скажете, товарищи матросы?

Со всех сторон раздались одобрительные возгласы.

–  Примем предложение нашего товарища?

–  Примем!
– дружно ответил строй.

–  Ну, а теперь давайте проверим всё снаряжение, - сказал Куников, …Проверка закончена. И новый приказ начальнику штаба - отвести отряд на собрание в клуб бывшего дома отдыха, Пришли туда не только десантники, но и катерники. Среди них был и Дубровин.

На трибуну поднялся замполит майора Куникова, старший лейтенант Старшинов. Вот что он сказал:

–  Сегодня мы вступим в тяжёлый бой с фашистскими захватчиками. Вступим с мыслью о победе, с мыслью о Родине. Дадим же перед боем клятву!
– И он стал читать звучным, громким голосом: - «Идя в бой, мы даём клятву Родине в том, что будем действовать стремительно и смело, не щадя своей жизни ради победы над врагом.

Волю свою, силы свои и кровь свою, капля за каплей, мы отдадим за счастье нашего народа, за тебя, горячо любимая Родина… Нашим законом есть и будет движение только вперёд!»

Куников видел, с каким воодушевлением слушают воины, как блестят их глаза. Он знал клятву наизусть, и всё же с волнением вслушивался в каждое слово.

Вспоминалась ему Москва, где он жил и работал до войны, далёкая, но всегда близкая его сердцу Москва…

Между тем замполит закончил чтение, и в зале стало шумно. Раздались аплодисменты. Когда всё стихло, Старшинов сказал:

–  Долг каждого из нас подписать клятву.

Первым поставил подпись Куников. Один за другим наклонялись над столом моряки, расписывались и отходили в торжественном молчании.