Уж е в XVI–XVII в. появились первые попытки решения проблемы происхождения запорожских казаков, осуществлённые польскими шляхетскими историками: М. Бельским, А. Гвагниным, П. Пясецким, В. Коховским, С. Твардовским и др. Анализом их научных трудов занимался В. А. Голобуцкий [34] . Он пришел к следующим выводам. Научные труды этих историков исполнены ненависти к казакам и во многом сходны. П. Пясецкий и В. Коховский производят слово «козак» от слова «коза», объясняя это тем, что казаки (козаки) на своих лошадях были быстрыми как козы, а также занимались ловлей диких коз. Такой чисто внешний филологический путь, опирающийся на созвучие в названиях, имеет малый авторитет в исторической науке. М. Бельский (1494–1575 гг.) был современником создания Запорожской Сечи. Он видел в казаках выходцев из крестьян «хлопов», бежавших от крепостнических порядков и выделившихся из народа, благодаря личным качествам и условиям жизни.

Взглядов на казачество, как на определенный класс рыцарей, подобных взглядам М. Бельского, придерживался и французский инженер Боплан [35] , который около 20 лет находился на Украине.

Но в XVIII в. историки продолжали использовать чисто филологический подход, переключившись на созвучие слова «казак» с названиями различных народов. Так, Г. Грабянка, один из первых украинских дворянских авторов, выводил казаков от хазар (козар, скифов), которые выделились в военное сословие в среде украинского населения [36] . П. И. Симоновский считал казаков потомками славянского народа «косогов» [37] . По его мнению косоги пришли с Кавказа, из местности, называемой римлянами Гиркания. Это название происходит от латинского слова «hirkus» – козел. Он безосновательно указывал, что казаки (косоги) известны с 1021 г. В связи с именем князя Мстислава Владимировича. После захвата Киева Литвой в 1320 г. косоги ушли в низовья Днепра вместе с частью украинской шляхты, где сформировались в воинское сословие. В. Н. Татищев же производил будущих казаков – косогов от жителей египетского города Черказ, которые переселились на Кавказ. По названию этого города казаков называли черкасами [38] .

А. П. Певнев [39] же наоборот определял казаков как потомков рязанских и мещерских пограничных стражников, которые были щитом для русских поселений от татарских набегов и связаны своей организаций с княжескими дружинниками.

Еще одно мнение, связанное с монголо-татарами, принадлежит Р. Г. Скрынникову, который указывал на истоки казачества от слияния жителей татарских степных станиц с русскими переселенцами. При этом переселенцы составляли меньшинство [40] .

О роли ордынских казаков (киргиз-кайсаков) в образовании казачества писал востоковед О. И. Сенковский. Он считал, что ордынские казаки соплеменники киргизов. Они образовали новое ханство после распада Золотой Орды. Остатки ордынских казаков на Дону, которые не присоединились к киргизам, могли быть первым ядром, к которому присоединялись русские беглецы. Сами же ордынские казаки растворились или исчезли от безженства, а присоединившиеся к ним русские стали именовать себя казаками [41] .

Л. Н. Гумилев, в качестве общего вывода, возводил казаков, включая днепровских, к крестившимся половцам: «Наши предки дружили с половецкими ханами, женились на «красных девках половецких», принимали крещеных половцев в свою среду, а потомки последних стали запорожскими и слободскими казаками…» [42] . Хотя он и замечал в происхождении некоторых казачьих войск и другие источники образования [43] . Схожие мысли на этот счет принадлежат И. Яковенко, который уже упоминался нами. По его мнению, казачество образовалось при смешении половцев и русского населения, при доминировании половецкой части. В своих исследованиях он ссылается на антропологические и этнографические данные, которые подчеркивают черты степняков в казаках [44] .

Знаменитый исследователь истории кубанского казачьего войска Ф. А. Щербина [45] рассматривал происхождение казачества как продолжение древнерусских вечевых традиций, которые наилучшим образом подходили для казачества в период своего становления. Он писал, что казачество появилось на смену вечевого уклада народной жизни русского населения. Но при этом отмечал влияние различных причин, в первую очередь экономических, которые позволили обновленному вечевому управлению укрепиться и развиваться в казачьей среде [46] .

Подобные идеи выдвигались и другими исследователями. Одним из них был В. Б. Антонович. Но, после критики со стороны М. А. Максимовича, Антонович отказался от мыслей о вечевой демократии славян и примкнул к мнению самого Максимовича. Это мнение состоит в том, что в разоренных крымскими татарами южных землях в конце XV, принадлежавших тогда Литве, пограничные старосты для защиты границ стали набирать на службу лиц не шляхетского происхождения с обязанностью нести военную службу за выданную им землю [47] . Очевидно, что эта теория больше связана с возникновением реестровых казаков. В историографии вопроса о происхождении казачества часто происходит смешение запорожских и реестровых казаков, что также порождает большую путаницу. О такой ситуации в историографии вопроса о происхождении казачества есть замечания даже среди американских исследователей истории Запорожской Сечи [48] .

Другой исследователь истории кубанского казачьего войска И. Я. Куценко определяет казачество как своеобразную и самобытную народную демократию, то есть возникшую самостоятельно без преемственности, а затем превратившуюся в служилое сословие [49] .

Развивая начальные идеи В. Б. Антоновича, И. М.Каманин [50] утверждал, что украинское казачество имеет отличительную черту в том, что оно представляет собой исконное южнорусское земледельческое население, которое сначала находилось под властью татар, а потом под властью Литвы, но, при этом, стремилось к обособлению. Польско-турецкое давление и отсутствие сильной центральной власти привели к тому, что казачество развивалось в многострадальной борьбе [51] . Мнению И. М. Каманина противоречит уже упомянутый нами М. К. Любавский, который считал, что процесс возникновения казачества как малороссийского, так и великорусского идентичен и связан с движением на юг промышленников, ищущих заработка в степях [52] . С течением времени их стали называть бродниками, а потом и казаками. Таким образом, Любавский считал, что казацкое землевладение и казацкая автономия не были исконным фактом, а развивались с течением времени.