– Говори давай, что стряслось! – отмахнулась от него Шаня.

Когда расстроенная Сара вернулась домой, ей в голову лезли ужасно тоскливые мысли. Она думала, что они с Шаней отдаляются друг от друга. Шмеленкова уже не делится с ней всеми своими секретами, да и сама Сара не может рассказать ей, что на самом деле у неё на душе. Кажется, Шане куда веселее с Катей и новой маленькой подружкой Розой, чем с ней. Так не лучше ли отпустить её и не пытаться удержать?

Сара открыла дверь в свою комнату, собираясь попить чай с печеньем и посмотреть какой-нибудь грустный фильм. Но в своей комнате она увидела такое, что ссора с Шаней моментально вылетела из головы.

На ее кровати самым наглым образом разлегся Раздолбаев и рылся в её телефоне.

В первую секунду Сара только стояла на пороге и хватала ртом воздух. Потом на смену удивлению пришла ярость. Этот нахал умудрился каким-то образом влезть в ЕЁ комнату, лечь на ЕЁ кровать и посметь взять в свои клешни ЕЁ любимый телефончик?!

– Что. Ты. Здесь. Делаешь? – металлическим голосом поинтересовалась Сара, озираясь в поисках бейсбольной биты или чего-нибудь еще в этом роде.

– Я? Всего лишь проверяю, не переписываешься ли ты с какими-нибудь парнями, – абсолютно спокойно ответил Раздолбаев и как ни в чем не бывало продолжил копаться в телефоне Сары. Как она могла забыть поставить пароль?

– Тебе не кажется, что это уже слишком? – прошипела Сара. – Немедленно положи телефон и убирайся вон!

– Не хочу, – невозмутимо отозвался Миша. – О, надо же, ты тоже любишь Gorillaz. Значит, ты мне подходишь.

– Положи телефон! – повысила голос Сара. – Кто тебя сюда пустил?!

– Сам пришел. Через окно. Что, разве не романтично? – мило улыбнулся ей Миша, но, заметив жуткое выражение лица Шмульдиной, телефон все-таки положил.

– Либо ты немедленно уходишь, либо я зову родителей! – сурово сказала Сара, на всякий случай хватая с полки тяжелый русско-английский словарь.

– Зачем сразу родителей? – испугался Раздолбаев. – Эй, если ты бросишь в меня этим справочником и попадешь в голову, я могу остаться полнейшим дауном на всю жизнь!

– Придурок, это словарь! Ты и так полнейший даун! – ледяным тоном произнесла Сара.

– Как же я выйду из комнаты? Дверь за твоей спиной. Может, лучше посидим, поболтаем, а? – все еще не теряя надежды и обворожительно улыбаясь, спросил Миша. Плохо же он знал Сарочку...

– Как пришел, так и выйдешь, – отчеканила Сара.

– Ты предлагаешь мне выйти в окно? – удивился Раздолбаев. – С гостями так не поступают!

– Тебе напомнить поговорку про незваного гостя? – рявкнула потерявшая терпение Сара. – Я считаю до трех, а потом этот словарь летит в твою тупую рыжую башку, а я зову родителей!

– Может, я и тупой, но рыжим быть разве плохо? Ты сама рыжая, мы и в этом похожи! – затараторил Миша, вскакивая с кровати. – Когда ты злишься, ты похожа на Немезиду!

– Серьезно? – поинтересовалась Сара. – Тогда выметайся побыстрее! Раз!

– Ты серьезно...

– Два!

– Ладно, ладно! – замахал руками Миша, врезаясь спиной в подоконник. – Неужели твоё сердце...

– Три! – рявкнула Сара и швырнула в Раздолбаева словарь. Увесистая книга врезалась в стену и шлепнулась на пол, а Раздолбаев с воплем “I’ll be back!” выпрыгнул в открытое окно.

– Не смей больше здесь появляться! – крикнула ему вслед Сара.

Она сердито подошла к кровати и поправила покрывало.

– Скотина, – пробурчала Шмульдина, надеясь, что мама не слышала его голос.

Аккуратно раскладывая многочисленные декоративные подушки, Сара заметила, что ее руки все мокрые и дрожат. Да и внутри все как будто похолодело, в ушах звенит, а сердце быстро стучит. С чего бы, интересно? Неужели испугалась?

Сара уселась на кровать, глубоко вдохнула и выдохнула. А все-таки не каждый парень решится влезть в комнату понравившейся девушки.

Когда Раздолбаев поведал Шане о своих похождениях, та, не сдержавшись, расхохоталась.

– Что смешного? – обиделся Миша.

– Дурак ты, не сказать большего, – с трудом успокаиваясь, проговорила Шаня. – Настойчивее надо было быть, а не выскакивать из окна, как перепуганный зайчик!

– Но она хотела пробить мне голову словарем, а еще позвать родителей! – напомнил Раздолбаев.

– Ну и что? – спросила Шмеленкова.

– Ну и что?! Я не думаю, что ее мама сильно обрадовалась бы, увидев в комнате любимой дочки какого-то меня! – ответил Раздолбаев, глядя на Шаню так, как будто та заявила, что Земля треугольная.