Сара тоже чувствовала всю неловкость положения. Она подумала, что стоило бы сказать что-нибудь ещё, но потом решила, что Раздолбаев сам вытащил её на эту странную прогулку – пусть сам и выкручивается.

Подкупить Шаню с Ваней и устроить некое подобие свидания... Неплохая попытка. Что, действительно всё ради того, чтобы провести с ней некоторое время наедине? Как ни крути, а впечатляет.

– Какой шоколад ты любишь? – вдруг спросил Миша.

– Что? – удивилась Сара. – Это к чему вообще?

– Ты ничего не понимаешь! – возмутился Раздолбаев.

– Конечно, куда мне до тебя, – фыркнула Шмульдина.

– О человеке очень много можно сказать по тому, какой шоколад он любит. Итак, какой же?

– Молочный, – отозвалась Сара. – Дай угадаю: сейчас скажешь, что ты тоже.

– А вот и нет! – довольно воскликнул Миша. – Я люблю тёмный.

– Поразительно, – заметила девушка. – А я уже думала, что ты всё-таки не более чем горе-пикапер.

– Я же не спрашиваю, не нужен ли твоей маме зять! – оскорбился Миша. – Ты меня вообще за кого принимаешь?

– Если бы ты так делал, я бы с тобой не общалась, – заметила Сарочка.

– Буду считать это комплиментом! – просиял Миша. – А в чём смысл жизни?

– Ты всю дорогу будешь задавать странные вопросы? Смысл жизни в том, что его нет, – отрезала Шмульдина, подумав, что слишком уж увлеклась беседой, потому что неугомонный рыжий парень уже успел себе что-то там вообразить.

– А я считаю, что смысл жизни в том, чтобы любить! – вдруг заявил Миша.

– Почему-то я не сомневалась, что ты скажешь именно это, – хмыкнула Сара.

– А что если у каждого свой смысл жизни? – проигнорировав её, Миша задал вопрос якобы в никуда. – У каждого своя цель, свой смысл. Неужели в твоей жизни его нет?

– Да вообще бытие тщетно, – сказала Сарочка, подумав, что разговор выходит более чем странный.

– Ну да, в конце мы все умрём. Но вопрос в том, оставим ли мы после себя что-нибудь. Можно прожить бессмысленную жизнь, и тебя просто закопают в землю. А можно что-то сделать в этом мире. Хотя бы просто успеть пожить! Вряд ли мы родились для того, чтобы просто умереть.

– Как знать, – пожала плечами Сара.

– Да ты пессимистка! – воскликнул Миша. – Разве можно так смотреть на жизнь зелёными глазами?

– А при чём здесь мои глаза? – удивилась Шмульдина.

– Зелёные глаза – счастливые глаза. У меня вот такие же, поэтому...

– Поэтому ты идиот? – поинтересовалась Сара.

– А что, счастливые люди называются идиотами? Значит, я идиот! – широко улыбаясь, заявил Миша. – А ты вроде не похожа на зануду. Ты ведь сейчас только пытаешься казаться такой.

– Да ничего я не пытаюсь! Ты вообще о чём? – воскликнула Шмульдина, думая, что своими рассуждениями он ставит её в тупик.

– Скажи, как часто вас с Шаней называют больными, двинутыми, чокнутыми, идиотками?

– Да постоянно, – отозвалась Сара, вспоминая школу.

– Вот видишь! Серой массе нас не понять. Поэтому расценивай слово “идиот” как комплимент.

– Да уж, хороший комплимент, – сказала Сара, чтобы что-нибудь сказать.

– А почему вас так называют, ты знаешь?

– Ээ... Ну, мы себя так ведём. Смеёмся, людей пугаем, танцуем в столовой, – начала перечислять Сара и тут же подумала, что слишком уж откровенничает с этим странным человеком.

– То есть, вы ведёте себя так, как вам хочется? Разве это не здорово – быть вот таким неадекватным? – спросил Раздолбаев. – По-моему, куда лучше, чем утверждать, что жизнь бессмысленна и скучна.

– А может быть, его и не нужно искать, этот смысл? – вдруг, подумав немного, предположила Сара. – Если тебе интересно жить, то и нечего всё усложнять?

– Если жить интересно – то ты счастливый человек, – отозвался Миша. – А понятие о счастье тоже у каждого разное.

– Можно прямо сейчас открывать клуб юных философов, – пробормотала Сара.

Раздолбаев фыркнул от смеха.

– Смотри, какая прелесть! – вдруг показал он куда-то пальцем.

– Что там? – спросила Сара, присмотрелась и увидела громадного рыжего кота, который неизвестно каким чудом удерживался на заборе.

– Это же Гарфилд! – воскликнула она.

Как будто соглашаясь, кот ответил громким протяжным мяуканьем.