И для радости и счастья нам подарен этот мир,

Необъятный и чудесный,

Необъятный и чудесный,

Кто бы что ни говорил.

Я закончил и посмотрел на полуросликов, трое молодых уже набили еды за обе щеки и выражали свой восторг апплодисментами перепачканными руками. Бильбо же, кажется что-то записывал. Я усмехнулся и продолжил трапезу. Бильбо прервал меня, спросив не знаю ли я песен о себе. — Зачем. — Я настороженно спросил. — Ты персонаж моей книги! Конечно учитывая Кто ты, о тебе не может не быть сложено хотя бы одной песни! — Бильбо даже всплеснул руками. — Кхем. Песни есть... но они рассказывают обо мне как о Темном менестреле... — Сойдет! — Бильбо приготовился слушать и похоже записывать. — Боюсь ты не понимаешь... чего обо мне могут напеть... — Я взохул и бросил взгляд во главу стола, на Митрандира и Элронда. Те как ни странно, не стали мне препятствовать. Ладно, пусть потом не возмущаются, что я всем настроение испортил. Встретившись взлядом с Леголасом, я отвернулся и посмотрел на Мглистые горы: Он к нам пришел незваный — заката черный странник, С ним — мальчик-провожатый, как паж при короле. Он говорил так тихо, глаза смотрели странно, Как две звезды зеленых, сияющих во мгле. Он попросил лишь хлеба и у огня согреться, И пламя отражалось в зрачках бездонных глаз. Коснулись пальцы лютни, забилось птицей сердце... Странны Людские песни — так не поют у нас. Он не назвал нам имя — он звался менестрелем; Сказал — заплатит песней за хлеб и за приют. И в тишине полночной, печально струны зазвенели... Странны людские песни — бессмертные так не поют. Откуда эти песни — о сбитых черных птицах?.. Мы этого не помним. Но не могли забыть. Кто видел тень улыбки сквозь боль на мертвых лицах? Я верю — и не верю... Как это может быть? Откуда эти песни? В Короне Средиземья Семь звезд — мы это знаем. Откуда — та, Одна? ...Никто прервать не смеет баллады менестреля, А он умолк... Эй, слуги! Подать ему вина! Ты пьешь напиток пряный, как жгуче-горькую воду, И снова берешься за лютню, и плачет струн серебро: Какую Казнь проклинаешь? Какую славишь свободу? Чьи руки скованы цепью? Кому — сияющий трон? Ты не называешь имя, и я умоляю — не надо! Мне кажется, я догадался — я знаю, о ком ты поешь. Баллада о Черном Замке, что звали — Железным Адом... Молчи! Я не в силах слушать! Я знаю, что ты не лжешь... Откуда эти песни? Темны и горьки их строки, Я пью их, как приговоренный из чаши — медленный яд. Мне страшно тебе поверить — неужто Валар жестоки? Но знаю — истину видит, всевидящий твой взгляд. Прости, менестрель, безумца, что выхватил меч из ножен: Он не нанесет удара — пой! Я не позволю ему. Его учили — другому; он просто поверить не может, Он — гость, пришел он от Заката и ненавидит Тьму, Он тоже — Лишенный Дома, он думать привык по-другому; Ты видишь — я тебе верю: мне нечего больше сказать!.. ...Прости, если я обидел, тебя неразумным словом. Ты — слеп? Я не сразу понял — я просто смотрел в глаза. Окончена баллада. Благодарить не смею : — Ты не возьмешь награды, накинешь черный плащ И в ночь уйдешь, не прощаясь — а я позабыть не сумею Глядящие в душу очи, слепого менестреля, Песню о черных звездах и струн запредельный плач... — Как вы понимаете, песни обо мне слагают не очень воодушевляющие. Болезненную правду увы, никто не любит. — Я развел руками. — Во первых я не слеп и уж точно никогда не бродяжичал, да и пажа с лютней у меня нет. Но в целом, все правда. — Уф. Песнь нерадостная, но хорошая. Я ее подправлю чутка и запишу! — Бильбо весело мне улыбнулся, счастливо потирая руки. Кажется все обошлось, а ведь знать о Казни я не должен. Ну, и слава Валар. По взмаху руки Элронда, Линдир снова что-то замурлыкал. Завели разговор о традициях хоббитов, жизни в Шире, и о кулинарных рецептах. Хоббиты очень любили вкусно и сытно поесть, шестиразовое питание это самый минимум и куда все девается? Снова смена блюд. Подали вина и прочие напитки, хоббитам понравилось пиво, эту пенную брагу в Зеленолесье не делают, я о ней успел соскучится, хотя в Ост-ин-Эдхиль я пил его в таверне. Хм? Что это? Я настороженно посмотрел на обод кружки с брагой. С каких это пор, под пеной скрываются чернила? Я скосил глаза на близнецов... Ага. Смотрят и выжидают. Обломинго детки! Я с помощью Эванеско, удалил содержимое кружки и налил туда простой водой с помощью Акваменти и выпил. О-о-о, сколько разочарования во взгляде, Сириус бы удавился из зависти. Мстя моя будет страшна и ужасна! Я наложил заклинание на близнецов. Кажется Леголас заметил как мои глаза периодически, вспыхивают зеленым и насторожился. Над тишиной стола раздался протяжный утробный звук... Это Элладан, оторвавшись от своего кубка, зычно рыгнул. Причем так громко, что любой гном обзавидуется. От неожиданности весь стол затих... в наступившей тишине громко икнул Элрохир, да так сильно, что едва не подпрыгнул на месте. Оба эльфа покраснели до кончиков ушей, отодвунули кубки подальше и предпочли встать из-за стола, да по тихому удалиться. Ну вот и прекрасно, хоть наслажусь напитками спокойно. Я посмотрел на прищуривших в подозрении глаза, зеленолесцев и пожал плечами, по губам передав, что мне не понравились чернила в кружке. Кажется они поняли, хоть подробностей и не знают.

Встречи со мной избегали... А я думал, что Гендальф и Элронд набросятся на меня... Даже слуги меня игнорировали и не доставали распросами. Хотя в их глазах читался интерес, к примеру к моей короне или лошади. Эрестор позже мне объяснил, что некоторые хоть и узнали во мне Короля Эрегиона, но встали на сторону Глорфинделя. О том что я чародей, знали только в совете Элронда, Белом Совете и еще знал Странник. Его редко когда можно увидеть, обычно он в компании Леголаса. Как оказалось, он приемный сын Элронда у него даже ямя эльфийское есть Эстель — Надежда. Прочие подробности мне выведать не удалось... Нападки близнецов мною строго пресекались и жестоко карались. Кажется до них дошло, что со мною не все так просто, как кажется на первый взгляд. Ну да, как еще можно объяснить их патологическое невезение после встреч со мной? То лбом о столб стукнуться, то споткнуться на ровном месте, то в собственную ловушку угодить. Мне особенно понравилась засада с участием меда и перьев. Элронд потом правда поведал своим сыновьям о том, что я в гневе могу заморозить нафиг весь Имладрис и меня лучше не доводить. Благо дальше мелких пакостей, дело не заходило. Сегодня близнецы умудрились высветлить себе волосы... Вы знали, что если полить перекисью водорода брюета, он станет рыжим? Я вот только что узнал. Зато из-за того, что ведро с варевом опрокинулось на близнецов весьма внезапно, окрасились они неравномерно. Теперь их можно между собою различать. Рыжие близнецы версия 3.0 это мой злой рок, теперь я точно уверен в этом. Сейчас я стоял в конюшне и рассчесывал Вереска. Близнецы однажды было сунулись к нему, но конь забил тревогу и связался со мной. Как итог: на одного близнеца сверху на шею упал хомут, а на другого подкова, благо пострадали они не сильно, папка лекарь, поэтому быстро оправились. Я услышал звук рога. Хм-м. Не эльфы, точно. У тех звончее и не гномы — у них утробнее. Люди? Я вышел из конюшни поправив перевязь с мечом и выправив рукава мантии. Всадники въехали во двор, на знамени, щитах и накидках надетых поверх брони, было изображено белое дерево без листьев с семью звездами поверху, на синем фоне. Гондор. Все — мое настроение испорчено надолго. Я посмотрел на спешившегося воина, что нес знамя. Лицо его не было омрачнено присутствием интеллекта. Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство. Идеальный солдафон. Я потерял к нему всякий инерес, это обычный магл. Из группы воинов вышел обладатель рыжевато-русых волос и сигнального рога. Броня не слишком плоха для человека — кольчуга и кожаная кираса, одноручный меч и круглый щит. — Я Боромир, сын Денетора, наместника Гондора. — Слегка грубоватым голосом представился мне человек. Я качнул головой в приветствии: — Я Владыка Келебримбор, иначе именуемый Темным менестрелем. Что бы не вызывать ненужных заблуждений, скажу: я такой же гость в долине Имладрис как и вы. Боромир понятливо кивнул и стал ждать, когда к нему подойдут слуги. Лошадей эльфы завели в конюшню, а я согласился проводить гондорцев в Зал Огня. Боромир с интересом разглядывал местную архитектуру и пейзаж. Согласен, весьма завораживающе. Никто не может чувствовать и передовать красоту так, как эльдар. — Интересный у вас рог. — Боромир заинтересовался рогом Охоты. — Да и молот тоже. — Это мои личные атрибуты. В моем краю есть свои сигнальные роги, этот же возвещает... о начале охоты. Он как и молот имеет для меня сентиментальное значение, но они и очень полезны. Звук рога, скажем так, деморализует врага — он заколдован, а с помощью молота я создаю волшебные эльфийские артефакты. Не смотря на прозвище менестреля, я являюсь еще и кузнецом. Мое имя переводится как Серебряная рука, вероятно в угоду моему таланту. — Кузнец? — Боромир с сомнением посмотрел на мой меч, но тем не менее кивнул. Я пояснил: — Мой народ, подобно гномам, известен своим мастерством в кузнечестве и ювелирных украшениях, а так же в сильнейших чарах. Просто о нас долго никто не слышал и мы не стремимся особо афишировать свое возвращение. Я привел людей в зал. Здесь ставили еду к ужину и некоторые гости, уже присутствовали. Гондорцы поприветствовали эльфов и уселись за стол. После встречи с Элрондом им выделят комнаты. На запах еды прибежали хоббиты... мне кажется или их стало на одного больше? Уловив мой удивленный взгляд, молодой полурослик с темной кудрявой шевелюрой смущенно улыбнулся: — Я Фродо. Бильбо Бэггинс мой дядя и я... прибыл навестить его. Просто в дороге сюда мы попали в беду и меня ранило. Рана оказалась отравлена и все это время я был без сознания в лазарете. — Бывает. — Я понимающе качнул головой. — Я Темный менестрель. Ну или Келебримбор, если сумеешь выговорить. — Я улыбнулся хоббиту. Тот весело рассмеялся и сел за стол. Люди Гондора с интересом смотрели на доселе невиданную ими расу. Для них, они наверно похожи на детей, вот только хоббиты живут подольше человека. В Гондоре больше нет долгожителей, все дунедайн ушли в добровольное изгнание после правления и кончины Исильдура. — Дядя Бильбо говорит что вы убили мечом дракона Смауга. — Фродо с интересом посмотрел на меня. Боромир кажется поперхнулся вином. — Да, убил. Вот только он забыл упомянуть, что со мною было еще четырнадцать эльфийских лучников, что сумели ослепить дракона. — Я скривил лицо от воспоминаний о той гадине. — Вы Дагнир Смауга. — Боромир посмотрел на меня уже другим взглядом. Я пожал плечами. Владыка Элронд поприветствовал гостей и предлжил приступить к ужину. С людьми Гондора мне говорить не о чем и весь вечер я провел в молчании.

Я утром подошел к расписной арке. Хм. Пафос-пафос-пафос. Исильдур и Саурон... а где еще четверо рыцарей? Я обернулся и наткнулся на постамент: там на подносе, на шелковом полотне, лежали осколки меча Элендиля. Нарсиль. Опасная вещь, хоть и не чета моему Хроаристу, но сумела разорвать магическую и духовную связи, между Единым и Сауроном. Я взял осколок меча за рукоять. Хм. Узкое длинное лезвие и еще на нем свежая кровь, кто-то успел порезаться. Я начал просматривать и прощупывать магию на клинке. Не найдя ничего для себя интересного, я положил осколок на место. — Ты не первый, кто из гостей проявил любопытство к этому мечу. — Я посмотрел на Странника, следопыт, оно и видно, разве что более ухоженый, чем обычное отребье. — Однако ты лишь второй, кто осмелился взять его в руки. — Я кузнец и зачарователь, мне свойственно проявлять интерес к подобным вещам. — Я качнул головой в сторону Нарсиля. — И что скажешь? — Странника интересует мое мнение? — Прекрасная работа, особенно для человека. Сейчас такого люди создать не могут. Чары целы и меч можно перековать, магия вплетена в сам металл. — Этот меч должен принадлежать королю, а не лежать разбитым здесь. Его перекуют только тогда, когда у Гондора пявится король. — У Гондора короля нет, если конечно Денетору не начать свою династию, но прежнего статуса уже не будет. — Дунедайн... в их жилах течет кровь королей... — Кровь мало что значит, если не умеешь править и вести за собой народ, а Гондору король не нужен. Они привыкли обходиться без него. Изгнанники хорошие воины, да, но понимают ли они что-нибудь в политике? Скорее всего они станут лишь видной фигурой, а править будут советники или еще, кто-то влиятельный. Взависимости от богатств, сил или знаний на пополам с хитростью. Так на трон, можно и крестьянина посадить, да сказать что у него в предках Элендиль был, а если это еще и правдой окажется... Там наверху, в свете огней, В блеске алмазном — мир королей. Власть и богатство они обрели, Только внизу есть свои короли. Там за улыбкой кроется лесть, Там процветают коварство и месть, Маска скрывает скучающий взгляд. Трон — это плен, нет дороги назад… — Я закончил напев и посмотрел на Странника, — Вот если дунедай заранее обучить, может что и выйдет, однако есть еще любовь народа и мнение вельмож Гондора, да и не только его. — Интересное мнение. — Дунедайн скрестил руки на груди и о чем-то задумался. — Я сам Король, однако кровь Финве и Феанора, отнюдь не главный критерий. Сначала меня избрал Верховный Совет Гил-Галада, а потом сам народ и Совет Эрегиона. Находясь здесь, я уверен, что советники не захватят власть и позаботятся о моем царстве в мое отсутствие. — Я слышал ты не любишь людей. — Он склонил голову на бок. Я усмехнулся. — Да. Но людей в целом, а не отдельных личностей, они порой весьма не плохи. Ар-Фаразон это исключение, которое подтверждает правило. Я... ненавижу то, на что способны люди. Нуменор... его затопили не просто так.

Изменяется мир для небывалых дел.

Мы доплывем до звезд — и это не предел.

И в гордыне своей о Боге позабыв,

Разрушим старый храм и сложим новый миф.

— Находясь под опекой Валар и эльфов они возгордились... и решили взять силой то, чего им отказались подарить. Нуменор это просто пример, на самом деле любой человек может стать таким... и гном, и эльф. Вот только самые обделенные будут стремиться к величию им недоступному, самыми первыми и самыми ярыми. А ведь самое забавное, Нуменор должен был послужить дурным примером людям, но увы — все кроме именно людей это помнят. Для людей же, Нуменор ничто инное как миф и что удивительно, миф прекрасный, а не ужасный. Зато видя черных нуменорцев Мордора и я говорю не о черных жрецах, Гондор брызгает слюной как бешеные псы. Забывая, что они тоже великие короли, и дети Трех родов. Даже дунедайн сейчас не живут столько, сколько живут они. Кровь эльфов вырождается и очень стремительно. — Я закончил разовор и вышел во двор. И вовремя. В Имладрис прибыла делегация гномов. — Хэй! Менестрель! А я тебя узнал. — Сказал это мне, какой-то седобородый гном. Определенно один из тех тринадцати. Я покопался в памяти. — Глоин, если я не ошибаюсь? — Я наклоник голову на бок. — Да. Глоин из Железных Холмов. — Гном ударил себя кулаком в грудь. — А это мой сын Гимли. Гимли, выйди вперед, чего встал как пень, корни пускаешь? Представься как подобает. Глоин вытолкал вперед гнома с рыжевато-коричневатой бородой. Гимли смерил меня прищуреным взглядом и посмотрел на отца: — Это кто? С чего это я должен этому остроухому представляться? — Произнесено сие было на гномьем, видимо в надежде, что я ничего не пойму. — Ну, хотя бы потому что это вежливо и еще потому, что этот эльфийский чародей, может одним недовольным движением брови, обрить тебя налысо! — Глоин произнес это на Кхуздуле и изобразил суровый взгляд, я весело засмеялся. Гимли уже настороженно посмотрел на меня и поудобнее перехватил топор. Гном поклонился и произнес на Всеобщем: — Приятно... познакомиться, я Гимли, сын Глоина из Железных Холмов. — Приятно познакомиться Гимли, сын Глоина. Я Король Келебримбор, сын Куруфина из Ост-ин-Эдхиль. — На Кхуздуле проговорил я, стандартное приветствие гномов. Форм приветствия немало, но мы не столь близки, что бы биться лбами или хлопать по плечу. Гномы выпучились на меня, а Глоин весело рассмеялся. — Этот эльф немногим старше трех эпох! Неудивительно что он знает столько языков и манер. — Глоин посмотрел на меня внимательнее, изучая наряд и лицо. Хмыкнув чему-то, гном спросил: — Ты тоже гость здесь? — Да, не знаю, позовут ли меня на совет, но прибыл я сюда, вместе с делегацией из Зеленолесья. Я могу проводить вас в зал огня, там сейчас пусто, но вскоре подадут завтрак. Остальные гости тоже там будут, в частности эльфы из Зеленого Леса и люди из Гондора... еще Гендальф Серый. Он будет рад увидеть Вас Глоин, так же в Имладрисе гостит Бильбо Бэггинс с племянником и его друзьями. Однако где они я не узнавал. Глоин что-то счастливо крякнул и согласился пойти за мной на завтрак. Он не держит на меня зла за Эребор? Хотя упрекнуть меня не в чем, да и Аркенстоун я им отдал. — Кстати, твой народ вроде бы с Хазад-думом дружен был? — Глоин спросил меня внезапно. — Был, но нам пришлось спешно бежать. — Так вот, Балин, ты помнишь его — он пошел отвоевывать этот город назад. И насколько я слышал успешно! Не мог бы ты потом навестить его? — И возобновить торговый союз? Это возможно, но мы сейчас далеко, однако руда Хазад-дума никогда лишней не будет, а я сумею наладить торговлю. — я пожал плечами. Глоин довольно кивнул и я открыл двери зала. Там сидел Глорфиндель. Ну епт! Солнышко ты мое незатухающее, не мог бы ты свалить за облака и не отсвечивать? Увы, мои мольбы остались без ответа и сенешаль упорно остался дожидаться завтрака. — Почему-то мне кажется, что этот эльф хочет убить тебя взглядом. — Хриплым шепотом сказал мне Глоин, усаживаясь за стол. — Потому что он увы, не сумел убить меня мечом, вот и пытается совершить покушение на меня, с помощью взгляда. Как видишь, я еще жив. — Что же между вами произошло? — Распри не менее давние, чем между лесными эльфами и гномами. Этот эльф, мой сородич в большинстве своем, однако мы из разных королевств. Его разрушено. Он из Гондолина, города некогда сокрытого в горах. — Я помню твою песню. Предательство, да? — Глоин грустно посмотрел на сенешаля. — Именно. — Какую песню? — Гимли само воплощение вежливости. — О Гондолине. Темный менестрель спел ее когда-то. Но ее скажем так... петь невежливо. — Угу. Учитывая что пел я ее оркам и в весьма издевательской манере. — У меня и вежливая есть. Раз уж вы в гостях и развлечений вам в ближайшее время не предвидется, я согласен вам спеть. — А давай! Хоть что-то приятное послушаю. А то знаю я местных менестрелей, начнут что-то под нос себе мурлыкать и ни слова не понятно! — Глоин был в Ривенделле раньше? Не знал если честно. Я прикрыл глаза и запел: ГОндолин, каменный колокол горной долины… В небо посмотришь — там звезды былого Выткали тонким узором забытое имя Ветер пригоршней пепла развеет забытое слово. Бьется как сердце каменный колокол Эхо столетий, Гондолин, Гондолин… В зеркале неба безлунного полночью Стынет твое отражение, Гондолин… Гондолин, горная чаша, неба осколок… Звездные льдинки со звоном на землю слетают. Раня прозрачные пальцы об острые скалы Ощупью прошлое ищет душа слепая… Бьется как сердце каменный колокол Эхо столетий, Гондолин, Гондолин… В зеркале неба безлунного полночью Стынет твое отражение, Гондолин… Гондолин, камнем застывшая времени пена, Ставшая гордыми стенами музыка света. Слово забытой оборванной песни Крикнешь. Но эхо тебе не ответит… Бьется как сердце каменный колокол Эхо столетий, Гондолин, Гондолин… В зеркале неба безлунного полночью Стынет твое отражение, Гондолин… Гондолин, каменный колокол горной долины… Гондолин, горная чаша, неба осколок… Гондолин, камнем застывшая времени пена... Гондолин, Гондолин, Гондолин, Гондолин... Глорфиндель видимо заснул и погрузился в воспоминания. Я посмотрел на гномов, те пожали плечами. — Красиво. И город красивый наверное был. Эх. Вот только вкусы у нас разные. Горы это хорошо, но нам гномам — под горами лучше! — Кто-то из гномов хлопнул в латные рукавицы. — Ну и где наша еда? — Опять наверно козлиную еду подадут, но я же не лошадь что бы сено жевать? — Мда. Глоин точно раньше был в долине Имладрис. К завтраку начали спешить остальные гости Ривенделла. Леголас сильно удивился, увидев рядом со мною гномов, но тем не менее сел по другую руку от меня. Между гномами и эльфами началась дуэль взглядов. Принесли блюда... и эльфы с гномами, на моей стороне стола, грустно вздохнули. Подивившись получившейся синхронности, эльфы и гномы принялись ковыряться в тарелках и тянуть время до смены блюд. — Может ты снова какую-нибудь гадость съешь, что бы всем аппетит испортить? — Сильванец потыкал вилкой в сторону миски с фруктами, на которой лежали и знакомые мне лимоны. — Боюсь, что на сей раз ничего не выйдет. Лучше подождать. — Я окинул синим взором эту мечту диетолога. — А что с этими... фруктами не так? — Гимли посмотрел на миску, на которую до сих пор, указывал вилкой эльф. Сильван ехидно улыбнулся и взяв лимон, передал его Гимли. — Сам попробуй. Он безвредный, его Менестрель целиком съел. — Правда у всех после этого лица сделались такими, будто это не я, а они этот фрукт ели. — Я посмотрел как гном обнюхал цитрус. Настороженно осмотрев фрукт со всех сторон, Гимли подозрительно посмотрел на сильвана. Гномы подтолкнули его руку и указали на меня, я тоже взял лимон в руку и принялся его чистить. Гимли повторил мои манипуляции. Я разделил цитрус на дольки и положил их на тарелку, рядом с кожурой. Гном повторил мои действия. — Ну что же. Начнем порчу аппетита окружающим. — Я осмотрел полный зал гостей и улыбнулся Элронду. Тот прикрыл ладонью глаза и тихо что-то прошептал Митрандиру. Маг рассмеялся, пыхтя трубкой. Я взял лимонную дольку (эх, ностальгия) и засунул ее в рот тщательно прожевывая. Жилы на моей шее напряглись, но лицо не лрогнуло. Проглотив, я посмотрел на Гимли. Гном, еще раз обнюхал дольку и забросил ее в рот... Хорошо что борода скрывает большую часть лица. Он пререборов первое удивлене, на одной силе воли, сумел не выплюнуть дольку, а проглотить ее не жуя. — Ну и как? — Спросил какой-то гном. Гимли молча передвинул ему тарелку и посмотрел как я зажевываю вторую дольку. Гимли зажмурился и отвернулся, высунув язык. — Бе! Эльфы расхохотались. Леголас с интересом взял дольку и положил ее в рот, под пристальным взглядом зала. Леголас начал жевание, которое внезапно становилось насередине движения. Его глаза сильно увлажнились и остекленели. Глыть. Леголас шмыгнул носом. Мда. Заглотил целиком как и Гимли. — Кажется я понял что ты имел в виду, говоря что у этой вещи неприятный вкус. — Леголас начал сверлить взглядом тарелку с дольками. Я спокойно забросил в рот еще дольку, тщательно пережевывая. Видимо для гномов и эльфов это стало вызовом, те взяли по одной дольке и забросили ее в рот... Последующие кривляния, плевки и разномастная ругань, развеселили остальных гостей, добило всех то, что я непринужденно начал жевать кожуру. Элронд приказал слугам менять блюда. Все схватильсь за кубки и кружки, что бы быстрее избавиться от кислого вкуса во рту. — Совет соберется сегодня вечером. — Элронд встал со своего трона и обратился к нам. — За вами пришлют слуг. Будьте готовы. Мы все кивнули и продолжили завтрак. Кажется мне удалось сгладить острые углы отношений между синдар и наугрим, по крайней мере драка не началась.

Вечером ко мне заглянул слуга и отвел меня к месту сбора совета. Хм. Круглая площадка и подготовленные стулья. Я увидел делегацию Эрин Гален. Мы с лесными эльфами сели рядом. Оказавшись по соседству с Митрандиром и... Фродо? Хм. Ладно. На некотором расстоянии, левее нас расположились гномы, напротив нас люди Гондора и Странник среди них. И наконец, эльфы Ривенделла во главе с Элрондом и Эрестором. Так же тут оказались эльфы из Серых Гаваней во главе с советником Гэлдором. Посреди открытого помещения был широкий каменный постамент. Видимо выполняющая функции стола. Речь завел Гендальф. Как стало понятно из его речи, Саруман Белый — Глава Белого Совета, предал их. И предположительно перешел на сторону врага. В подземельях Изенгарда, Саруман вывел какую-то новую породу орков, что ставят в позор дже уруков Моргота. Непонятно с какой целью выкарчевывались деревья Фангорнского леса, но как итог: получившиеся твари могли перемещаться при свете дня и были чрезвычайно выносливы. Орки именуются Урук-Хай. Знамнем их было, хотя какое там знамя? Отпечаток ладони на роже, броне и тряпке штандарта. Белая Длань Сарумана. Этот Истари собирает армию этих существ под самым носом Рохана и видимо занимается изысканиями уже довольно долгое время. Зачем? Гендальф предполагает, что с целью завоевания Рохана... Возможно, но грубо. Впрочем я о белом маге ни черта не знаю. Гендальф опасается союза армий Мордора и Изенгарда. Ясное дело, это всех не нашутку взволновало, ну как всех. Мне-то все равно. Правда похоже Элронд опасается, что армия Сарумана может в скором времени, начать стучаться тараном в двери Ривенделла. Что же магу тут понадобилось? Он в курсе о носителях Трех колец и придет за кольцом Воздуха? Свое слово взял Элронд, поднявшись с кресла: — Чужестранцы из дальних краев, старые друзья, – обратился к присутствующим Элронд. — Вас собрали здесь, чтобы ответить на угрозу Мордора. Средиземье на грани уничтожения, никому не избежать этого. Либо вы объединитесь, либо погибните. У каждого народа своя судьба, но это наш общий рок. Покажи им Кольцо, Фродо, — сказал полурослику Элронд, указав рукой на круглый каменный постамент, находившийся в центре зала. Что? Они притащили пробудившееся кольцо в Ривенделл? Фродо осматриваясь по сторонам, снял с шеи цепочку на которой висело золотое кольцо. Он снял кольцо с цепочки и положил его на каменный стол. После чего медленно сел на место. Я начал изучать кольцо, прощупывая воздух, я осторожно направил свою магию к кольцу. Хах. Действительно это оно. Видимо Гортхаур набрал достаточно сил, что бы пробудить артефакт. Единое зовет своего хозяина. Внезапно со своего места поднялся Боромир, сын наместника Гондора. Судя по всему, он догадался, что это закольцо. — Я видел сон, — произнес он, — в котором небо с Востока было затянуто мраком, — он прикоснулся рукой ко лбу. Хо! Кольцо разжигает искру, как я люблю говорить. — Однако западная часть все еще владела светом. Во сне я слышал женский голос, кричавший: “Ты не уйдешь от судьбы! Проклятие Исилдура нашлось”, — воин Гондора все ближе подходил к постаменту, словно что-то его притягивало. — “Проклятие Исильдура”... — рука его потянулась к Кольцу. Ну пиздец.

— Боромир! — крикнул, вскочив, Элронд.

Рядом со мной, везапно вдруг выпрямился Гендальф. Голос его загремел как раскаты разгневанного грома, и в нем зазвучала грубая тяжелая мощь. Черное наречие, он читает надпись на кольце. Дурак! Ты взываешь к сути и Воле кольца, ты сам зовешь Саурона в Ривенделл.

— Аш назг дурбатулук, аш назг гимбатул,

— Аш назг тракатулук аг Бурзум-иши кримпатул!

Гондорец в ужасе отступил назад. На несколько секунд словно черная тень затмила солнце. Все вокруг задрожало. Гимли схватился за свою секиру. Леголас вжался в кресло. Я встал со своего стула и накрыл его своими чарами. Нельзя подвергать риску, подвергнуть пирнца гневу Саурона и влиянию кольца. Эльфов Эрин Гален и меня, скрыло от взора Багрового Ока, что увидело весь совет через кольцо. Всего на миг, но этого хватило, для насылания проклятия — слабая надежда на то, что находящиеся здсь передеруться за кольцо. — Дурак! — Я подошел к Митрандиру сверкая зеленью глаз, — О чем ты думал, привлекая внимание Саурона к Ривенделлу?! Теперь он видел Вас! Видел всех Вас! Каждого из присутствующих здесь! — Я вздохнул, успокаиваясь, маг бухнулся обратно в кресло, не по своей воле, это я его в него вдавил, — Я скрыл от него эльфов Эрин Гален, но теперь кольцу оставаться здесь нельзя. Я не знаю, что вы собираетесь с ним делать, но Единое не должно находиться здесь. Не думаю, что Саурон отправит назгулоов с вежливой просьбой вернуть его вещь. Увидев эту разномастную толпу, он уже счел вас всех угрозой, вспомнив о Последнем Союзе. — Я посмотрел на Элронда. — Ждите в гости армию. Я сел обратно на свой стул, неприязненно глядя на мага. Кажется он сам в шоке от содеянного. Это он сглупил, или кольцо подсказало? — Я не буду извиняться, Владыка Келебримбор! — через некоторое время отозвался маг. — Потому что Черный Язык Мордора, вскоре можно будет услышать в любом уголке Средиземья! Это Кольцо — сущее Зло! — Гэндальф перехватил посох и пошел к своему стулу. — Мордорсую речь ты можешь услышать от меня в любой момент! Но ты, по дурости своей, прочел не какой-то дурацкий стишок, а заклинание! Я САМ наносил его на кольцо! Это его Суть, цель его существования! Произнеся эти слова, даже не понимая их смысла, ты воззвал к силе кольца. Это почувствовало Кольцо, это почувствовал Саурон... — Я направил руку в сторону кольца и скрытые руны на нем, вспыхнули синим узором, — это почуствовал Я.

Ash nazg durbatui’k, ash nazg gimbatul,

Ash nazg thrakatul’k ag Burzum-ishi krimpatul

— Это Ты... зачаровывал его? — Гендальф неверяще посмотрел на меня. — Да. Кольцо не было закончено. Для надлежащей работы ему требовалась та же магия, что создавала и другие кольца. Эта фраза... Аннатар в Ородруине, в жерле Роковой горы сумел на время подчинить меня Единым. Я сделал эту надпись по его указаниям. Этим самым молотом. — Я указал на Великолепный Дар, висящий у меня на поясе. — Чары сильны, мне не удалось снять их до самого конца работы. Кольцо именно подчиняет вашу Волю и чем ближе вы к Мордору, тем сильнее власть кольца. Недаром оно зовет всех в Мордор, там оно сильнее, там оно создано, там оно зачаровано лучшими мастерами... — Там оно может быть и уничтожено. — Владыка Элронд прервал мои словоизлияния. Я пожал плечами, развалившись в кресле. Свечение рун на кольце угасло. — Нет, это же дар! — раздался ему вслед возглас Боромира. Гендальф встревоженно вскинул голову. — Это дар Нам — врагам Мордора! Так почему же не использовать Кольцо? — воин встал. — Мой отец, Наместник в Гондоре, долго сдерживал натиск Мордора, ценой крови нашего народа! Что бы уцелели Ваши земли! Дайте Гондору Власть Врага! Позвольте использовать Его оружие против него же!

— Оно не подвластно никому из нас, — перебил его Странник. Боромир устремил на него удивленный взгляд, смешанный с раздражением. — Кольцо подчиняется только Саурону. Он — его единственный хозяин. — Странник с некоторым сомнением во взгляде, посмотрел на меня. Я в ответ, отрицательно покачал головой. Нет, кольцу я не хозяин.

— Откуда Следопыту знать об этом? — ехидно осведомился гондорец. Тут вскочил Леголас, не выносивший, когда так обращаются к его товарищам. — Он не просто Следопыт! — звонко заявил эльф. — Он Арагорн, сын Араторна. Ты должен ему подчиниться! Он наследник престола! Оп-па. Кровь Элендиля? Хах. У Элронда имеется в рукаве, наследник Гондорского престола. Недурно. Честно, не ожидал. — Арагорн? — переспросил он. — Ты наследник Исильдура? — И наследник трона Гондора, — закончил Леголас. Ну вот зачем ты это сказал? Арагорну не очень понравилось, что эльф так прямолинейно выдал его с головой. — Хватит, Леголас! — Тот послушался, правда, несколько неохотно. Дитя-дитем. Друга его обижают, понимаете ли. Ага. Прав был Трандуил — эта компания плохо на принца влияет. Он у дунедайн должен был тяжелой жизни научиться, а не друзей среди нищих престолонаследников заводить и с сынами действующих наместников ссориться. — У Гондора нет Короля. Гондору не нужен Король, — буквально прорычал Боромир и сел обратно на свое место и с презрением посмотрел на дунедайн. Ну я же говороил? Кто добровольно власть отдаст? — Но Арагорн прав, — согласился с другом Гендальф. — Нам Оно не подвластно. — Выбора у нас нет: Кольцо надо уничтожить, — заключил Элронд.