====== Глава 23. Концерт окончен. Маски сброшены. (Митрандир — Гендальф Серый) ======

— Зачем Врагу, нападать сейчас? — Услышал я голос Трандуила, доносившийся из шатра. Я остановился. Враг? Какой враг? — Мы вынудили его. — Так, а это похоже Гендальф. — Когда отряд Торина Дубощита отправился возвращать себе свой дом. Гномы не должны были достичь Эребора, Азогу Осквернителю приказали убить их. Гендальф вышел из шатра, но обернулся к Королю Эльфов и Барду, так и не заметив меня, стоящего у него сейчас за спиной. — Его хозяин желает завладеть этой горой, — маг качнул головой в сторону Эребора, — не ради ее сокровищ. А из-за ее стратегического месторасположения. Это его врата в земли Ангмара на Севере. Если это проклятое королевство восстанет из руин — Ривенделл, Лориэн... Шир и даже Гондор — все они падут! — Неужели. — Четко поставленным голосом, проговорил я из-за спины мага. Гендальф обернулся и встретился со мною взглядом. Он попытался что-то нащупать на поясе. Но видимо его оружие, как и посох — остались в палатке Трандуила. — Ты... кто ты? — Митрандир, осознав бесполезность поисков, стал внимательно осматривать меня взглядом. Внезапно, его взгляд остановился на впаянном в мой лоб обруче. Венце, которому из-за иллюзии Кирдана Корабела недоставало центральной части в виде трех “пик”. Отчего венец казался незамкнутым обручем. Видимо Гендальф заметил иллюзию. Я стал внимательнее осматривать мага, он внезапно стал для меня угрозой. Пояс для ножен есть, меча нет, посоха тоже. Я осмотрел его руки... Нарья, кольцо огня. Одно их Трех колец, созданных лично мною. Видимо, мой пристальный взгляд на кольцо, насторожил мага. И... по лицу Истари промелькнула догадка. Вперив свой взгляд в мой нагрудник, на котором располагался мой Родовой герб, он стал изучать звезду Феанора. Шумно взглотнув, маг стал медленно поднимать свой взгляд к моему изуродованному лицу и пришел ко вполне очевидному умозаключению. — Ты... Келебримбор. Эльфийский Король Эрегиона. Однако... глаза твои зелены и корона сокрыта чарами. — Гендальф произнес слегка дрогнувшим голосом. Трандуил удивленно расширил глаза. Бард же ничего не понял и решился спросить: — Так он выходит... тоже Король? И его не менестрелем зовут? Гендальф не рискнул отводить от меня взгляда и ответил не поворачивая головы: — Если ты имеешь в виду Темный менестрель, то это прозвище данное гномами Хазад-дума, королю эльфов за то, что он не чурался петь им свои песни. Для понимания всеми, в таверне Ост-ин-Эдхиль, песни пелись на человеческом языке. Уходящих из города гномов, всегда провожали одной из песен, спетых Королем лично. — Я сам просил гномов Хазад-дума не распрстраняться о том, что я опускаюсь до пьяных песен в обычной таверне. Мне по статусу не полагалось делать такое. — Ответил я, тем самым подтверждая слова мага. Трандуил втянул носом воздух, а Бард в недоумении разевал рот. Гендальф не видя всего этого продолжил: — Этот эльф перед вами, одно из древнейших существ, что когда-либо ходило по земле Средиземья. Представься им наконец. Раз уж мне удалось тебя разоблачить. — Гендальф переборол страх и требовательно воззрился на меня. — Что же. Когда-нибудь этот момент все равно бы настал. Хорошо. Я Тьелперинкваро Куруфинвион. Единственный внук Феанора. Один из рода Верховного Короля Финве. На этих Землях, взявший себе синдарское имя Келебримбор. Гномы назвали меня Сереброруким. Я Король Эрегиона. — Ты Аран Этъанголдиан, Король нолдор-изгннаников. Ты последний из королевского рода... И теперь — глава Первого Дома и можешь по праву считаться Королем эльфов Нолдор. Твой возраст равен Трем Эпохам. — Гендальф счел разумным хотя бы поклониться мне. — А мастерство твое, сравнимо с умениями самого Феанора. — Не последний... сестра Финрода Фелагунда — Артанис — Леди Галадриэль, старше меня. Я не знаю чего ты добиваешься своими речами, но знай — объединять под собой эльфов в Союзе, как Гил-Галад, я не желаю. — Ты лгал. — Трандуил, нарушил опустившуюся на нас тишину и мрачно посмотрел на меня. — Нет. Не лгал. Я говорил тебе, что я нолдор из Высших. Кузнец из мастеров Гвайт-ин-Мирдайн. Пленник Саурона и менестрель... — Значит просто недоговаривал. Пусть мне и льстит, что пел мне песни и ковал моим воинам оружие сам Король нолдор, но я не потерплю ложь. Сними чары! — Я прикрыл глаза и разрушил иллюзию. Вместо обруча в мое чело теперь была вплавлена корона Эрегиона. — Твои глаза все еще горят зеленым, почему? — Гендальф пытался нащупать магию, я даже не стал скрывать свое ядро — бесполезно, все равно найдет. — Таков их истинйы цвет. После пламени дракона, мой свет померк и цвет моей души — Светло-синий, сменился на мою личную магию — Зеленый. Как только раны заживут, голубое свечение вернется. — Ты колдун. Но не майар... сильнее Саурона. — Гендальф удивленно произнес. Трандуил настороженно замер, а Бард решил прикинуться ветошью. — Понятно почему Саурон в облике Аннатара пришел к тебе за помощью. В итоге ему удалось обмануть тебя и уничтожить город. Ты был в силах ему помешать, но ты попал ему в плен... — Ост-ин-Эдхиль и его жители в порядке. Я перенес город в безопасное место. Я правлю нолдор до сих пор, являясь им в виде призрака. Я сдался в плен Саурону, что бы он не стал искать город, пока тот был слаб. Я даже не держу зла на Гортхаура, за то что он забрал кольца. Мы получили от него куда большее, как он и обещал. Мы знали, что он обманет, мы никогда не верили Валар и их вестникам, просто мы не знали, что имеем дело с Гортхауром. Я здался в плен, но выдвинул Саурону ряд условий. Я не трогаю его, он не трогает эльфов, причем не только из моих нолдор. Я единственная причина, почему Саурон не лез к эльфам, хотя, что бы ему стоило спустить рамалоков на Лориэн или Имладрис? Он довольствовался Востоком и Югом. Из дикарей Севера, его подчиненному удалось создать единый народ и королевство — Ангмар. Ему удалось избавить Средиземье от угрозы Нуменора. Эти люди были угрозой не только Валинору. И ладно бы один король, одна овца, что умудрилась испортить все стадо! Нет! Это были все, ВСЕ, кроме Верных, которых оказалась лишь жалкая горстка. — Я вздохнул, — Однако, Саурон спустил на полях Дагорлага драконов. Это была его последняя решающая атака, основанная на злости. Он заранее знал что бой проигран и знал, что меня невозможно убить, вот и не побоялся спустить драконов. Не думаю что он ожидал, что войско Зеленолесья бросится на Черные Врата в этот момент. От пламени драконов многие эльфы погибли. Но увы, на войне как на войне. Я с этим согласен и все еще не считаю Саурона своим врагом. — Ты не понимаешь он Враг всему! Ему ничего не стоило напасть на эльфов позже. То что собрался Союз Всех Рас Средиземья было большой удачей и это разгромило его попытки захватить все Средиземье. — Если бы он хотел захватить, он бы это сделал. Да, раздавил бы всех поодиночке! Но ему нет дела до эльфов. Вернее не было, пока друзья-эльфы потомков нуменорцев не кинулись на защиту людей... но в Войне последнего Союза он обоим отомстил сполна. — Ты...твои речи. Твоя душа. Она искажена! — Гендальф, да и эльфы приняли боеготовность. Я нахмурился: — Это не Искажение! Я родился с этим. На Валиноре. Здравый Смысл называется! То что ты заметил укрытое светом, это просто Изменение, снятие контроля Валар над моей душой! Моя фэа стала подобна душе смертного, Боги не вправе предначертать мою судьбу. Что вы вообще знаете об Искажении? Это ярость, ненависть и злоба, ощущение несвободы! Искажение существует независимо от Моргота, от феанорингов, от орков, от кого бы то ни было. Души эльфов изначально созданы для любви и гармонии, а не для злобы и хаоса. Не было бы Моргота, кто другой начал бы убивать и разрушать — он впустил бы искажение в себя. И когда Мелькор убил Древа — он впустил его в себя. И когда Феанаро зарубил Олве... Каждый раз, когда мы выбираем ненависть и злобу вместо понимания и добра, мы впускаем в себя Искажение. И когда нам удается понять друг друга — Искажение уходит побежденным. — Но кто же тогда его создал? – тихо спросили меня из толпы эльфов. — Кто? Я задумчиво прикоснулся ладонью к своей раненой щеке: — Я думаю, мы сами создаем его всякий раз заново. Ведь Искажение может жить только в душах, разве нет? И проявляться вовне оно может только через нас самих. Я свободен в своем выборе, я как могу уничтожать, так могу и создовать! Я и мой народ — Эллери, слушаем только свою Совесть и Разум, опираясь на опыт наших предков. Нас не касаются беды Средиземья, как не касаются они и Валинора. Но вот он — Я... Нахожусь здесь, помогаю чем могу в разумных пределах. Искажение это часть жизни на Арде, оно помогает определить себя. — Нет, но как же! Ведь Искажение родилось в Великой Музыке, когда Мелькор поднял свой голос против всех! Раньше его не было! — Этого эльфа видимо крайне сильно волновал этот вопрос. — Нет — оно было. Существо никогда не может быть полноценным без свободы выбора. Эта так называемая Тьма, всего лишь каардинально другой путь — элементарная возможность выбора. Это такая же часть замысла Илуватара как и люди. Они отнюдь не самые безгрешные существа. Орки существа тьмы, они созданы быть злыми и слушать своего повелителя из чувства страха, а без повелителя они просто дикие звери. Орки антипода эльфов, те тоже без веления Валар мало что могли, но их же это устраивало? Они уважали Валар, а не боялись их. Но и так нельзя — нельзя впадать в зависимость от кого-либо... Потеряв опору, даже эльфам можно, сойти сума как оркам. А вот люди... Валар над ними не властны, они сами в праве выбирать. Но большинство пошло за Морготом, ибо так было легче, чем решать что-то самому: Свет, может выдержать не каждый, а принять в сердце Тьму всегда проще. Однако ни Свет, ни Тьма, не определяют как жить. Зло и добро есть по обе стороны меча. И Тьма не есть Зло, а Свет не есть Добро. И никогда не было... Орки это звери. Звери разъяренные и голодные. Но под рукой Моргота и Саурона, они становились организованной силой со своей иерархией. Единым обществом, а не стаей бешеных зверей. Хэлкар — назгул Король-Чародей, сделал тоже самое и с дикарями Севера, основав Ангмар... — Войска Саурона, идут сейчас завоевывать Эребор из-за того, что он близок к Ангмару, что ты на это скажешь? — Гендальф хмуро смотрел на меня. — Орочья армия во главе с Азогом — бледным орком, придет сюда и никого не пощадит. Нужно объединить войска! Эльфы, люди и гномы! Кто может обещать, что орочья армия не нападет на Лихолесье? — Никто не может. Но эльфы не готовы! Это пустошь, а не привычный им лес! Гномы же, просто не станут сражаться бок о бок с эльфом! Люди? Где ты среди них видишь воинов?! — Я посмотрел на Эребор. — Это сугубо война гномов. С них все началось... — Я согласен с... Менестрелем. Мне нет нужды проливать кровь своих собратьев. Лучше подготовиться к бою в будущем, если он настанет. — Не получится! Враг копил силы все эти годы после своего поражения. Нужно вступить в бой сейчас, пока он ушел на Восток в Мордор и ослаб, иначе... Есть перед нами два пути: Со злом сразиться — может смерть найти, Или бесславно отступить, Но как мы сможем с этим жить? Я пропел и посмотрел на Гендальфа: — Так что ли? Мы — эллери, отступили и нормально сейчас живем. Пока мы не идем к Его землям, чтобы завоевать их, как было в Первую эпоху — никто из нас не будет в опасности, а склонять Врага к желанию нас уничтожить — это уже безумие. Превращаться в расслабленных беспомощных существ, после мнимой победы, за две тысячи лет вы не должны были. Я думаю, вам следует объединить силы, научиться владеть Кольцами в полной мере, раз инго пути вы не ищете, но не для того, чтобы пойти с ними на темную страну, а чтобы окрепнуть здесь, чтобы Гортхаур был вынужден с вами считаться, как он теперь считается с нами. Он не любит губить своих понапрасну: если есть риск обломать зубы, он всегда ищет другие пути. Вот вам и нужно стать таким орешком, который Саурону будет не разгрызть, что бы ни взбрело ему в голову. Но на это увы, нужно время. Он не Моргот, он умнее. Да, я верю, что по слову Моргота он пойдет убивать кого угодно. И вижу, что без него он присмирел, как овца, потерявшая пастуха — мы видели, как он сидел у нас в Эрегионе, тише воды, ниже травы, и не было видно ничего подобного захвату Тол Сириона, когда он своей Аурой Страха Минас Тирит опустошил и создал Остров Оборотней... Он потерял цель существования и теперь просто решил не добивать созданное Морготом. Все же Гортхаур любит создавать, но и разрушать он научился. Он как огонь, то маленький и теплый, об него можно погреться, но если подбросить дров... он разверзнется пламенем дракона, что жжет и убивает беспощадно. Он не является Злом сам по себе... — Не является Злом? Имя — Гортхаур Жестокий, говорит само за себя. — Я прекрасно знаю — да, он — Жестокий. И когда перед вратами его страны окажется армия и вы с Кольцами, как в прошлый раз — он вспомнит об этом. Он просто обезумел от учения Моргота. И мне страшно даже представить, какое побоище может случиться там, перед темными землями во второй раз. Боюсь, что если мы спровоцируем его на эту битву — мало кто из вас уйдет оттуда живым. И потому, я не стану способствовать этому. — Ты остановишь меня? — Гендальф посмотрел на меня тяжелым взглядом и начал проявлять свой Свет. Свет Солнца, да? Ой, боюсь-боюсь. Мой “Карающий Взгляд” и небольшой всплеск магии наэллетризовал волосы в бороде и на голове Истари, и загасил Свет Анора, как щелчок выключателя. — Остановлю? Зачем? Сражайся с кем хочешь. Без войны в этом мире никак. Если уж врагом ты избрал Саурона, то что ж. Иди. Только смотри, что бы в той бойне, что начнется, не пострадали невинные. А они, насколько я знаю, всегда страдают первыми. — Я отвернулся от мага и обратился к Королю Эльфов: — Мне начинать вторжение в Эребор? Впрочем... тебе Трандуил за дружбу и что бы у Гендальфа не было для тебя искушений, я сделаю подарок. Трандуил был удивлен моей внезапной фамильярностью. Я вытянул руку в сторону Эребора: — Акцио ожерелье Наугламир и Валинорские камни! Пока ничего не происходило. Я тупо стоял в позе с вытянутой рукой. Трандуил хотел что-то сказать, как в мою сторону со сверхзвуковой скоростью, подобно первому снегу, летела переливающаяся в лучах солнца, туча. Это были Валинорские камни. Я притормозил полет сокровищ Дориата и заставил их зависнуть в воздухе, медленно движущимся облаком. По моему мысленному приказу из облака вылетело ожерелье Фелагунда. Трандуил шумно вздохнул и протянул было руку, но: — Постой. На камнях, да и на ожерелье тоже — драконьи чары, позволь мне их снять. Не дожидаясь ответа, я начал выжигать инородные нити чар используя Свет. От этого все камни разом засветились голубым светом и потухли. — Шкатулка есть? Ну или мешок какой-нибудь? — Я флегматично спросил у одеревеневших эльдар. Не дождавшись ответа, я трансфигурировал из воздуха хрустальный ларец и ссыпал в него камни, положив сверху ожерелье. Наложив на ларец чары неразрушимости и защиту от кражи, я взял ларец из воздуха в свои руки, и протянул его Трандуилу. Он отмер и аккуратно взял ларец в руки, он оказался тяжелым, но король удержал и не уронил ларец. Как-то невыразительно кивнув мне, Трандуил поспешил в шатер, призвав гвардейцев на охрану сокровища. — Это подкуп. — Гендальф сурово взглянул на меня. — А ты используешь шантаж. Дела гномов эльфа не волнуют. Трандуил изначально пришел сюда за камнями, он их получил и волен уйти не проливая ничьей крови, а ведь изначально задумывалось их выкрасть у гномов, если не убить последних. Благо, я его отговорил от этой идеи. Даже с Сауроном можно договориться... методом кулака в латной перчатке и ножа у горла. Так я в Мордоре и жил. Пришлось даже Ородруин на пару дней заморозить, что бы майар не забывал с кем имеет дело. Зато люди Востока впервые увидели снег в Мордоре. — Сказал я с легкой улыбкой, игнорируя Истари. Митрандир смотрел на меня... или точнее сквозь меня. — Ты не эльф. Не Истари. Не майар. Твоя магия совсем... другая. — Я эльф, но не просто эльф. Я глава Магического Рода Маркаунон, что ныне существует в Ост-ин-Эдхиле. — Я похлопал перчаткой по гербу на нагруднике. — Это мой герб. — Три змеи пожирающие друг друга... Цикл. Повторяющийся вновь и вновь. Что это значит? — Я многогранен как личность. Я мудр и хитер как змей. Недаром гады подвластны мне. Я чародей и глава Магического Рода; Я Правитель и Король Эллери; Я простой кузнец, что иногда поет. При всем при этом, я никому ни разу не сказал лжи. И я бессмертен, но не как майар или эльф и конечно, не как Валар, я просто другой. — Твоя сила... она чужда этому миру. — Отнюдь. Будь это так, меня бы не призвало в этот мир. Родом я из другого. Но то творение Илуватар, умирало... медленно и в агонии. Во всем были виноваты люди. Точно такие же как и здесь. Я до сих пор их ненавижу. Всю расу, а не отдельных личностей. — Как это произошло? — Маг внимательно посмотрел на меня. — Та же картина, что и в Нуменоре. Только оружие у них было страшнее и опаснее. Белерианд — его разрушение, затопление Нуменора — вот примерная сила их оружия. Никто не выжил. А они теперь умирают от последствий. Я тогда был беспомощен и когда сумел вмешаться... было поздно. И я решил уйти, куда мне позволят и пустят. И вот — я родился на Валиноре и всю Первую и часть Второй эпохи, пытался понять как правильно пользоваться своими силами на Арде, не причиняя вреда ни себе, ни ей. А коков мой мир... Я попробую выразить мысли... Я запел, нет я ЗАПЕЛ: Знал ли Создатель в шестой день творения Что уготовано миру людей? Братоубийство, порок, разрушение И миллионы жестоких, нелепых, безумных идей Не получить вам бессмертия К жизни любви не заметил я Золота блеск ярче Солнца для вас Выбор души заменяет приказ Скоро наступит последний рассвет Кто виноват — не узнать нам ответ Ни ветра, ни звука, ни плеска воды Гарь и удушливый дым Мрака вуаль застилает все небо Липкая грязь покрывает пейзаж Но никому дела нет до планеты Краски бледнеют, останется пыль и пустынный мираж Не получить вам бессмертия К жизни любви не заметил я Золота блеск ярче Солнца для вас Выбор души заменяет приказ Скоро наступит последний рассвет Кто виноват — не узнать нам ответ Ни ветра, ни звука, ни плеска воды Гарь и удушливый дым Есть время уйти от беды Есть время уйти... — Твой мир... Ужасен. — Гендальф уловил мои мысле-образы и эмоции. Конечно его точки зрения это не изменит. Но он хотя бы начнет относиться ко мне серьезнее. — Его все равно больше нет. Там одини руины. А этот мир мне стал родным. Три эпохи против полутора сотен лет, тут и сравнивать нечего. — Мы уходим. — Трандуил прервал наш разговор. Взглянув на застывшего Барда, он произнес: — Советую или заниматься обороной, или как настаивает Митрандир, объеденить усилия людей и гномов. Нам же здесь больше делать нечего. — Трандуил повернулся ко мне, — А ты... Ты пока считаешься моим подданным, ведь так? Я кивнул: — Да, пока я проживаю на территории Эрин Гален, я твой подданный, однако я еще и Король Эллери, поэтому не проси помощи и у моего царства и меня как Короля Эллери. Можешь изгнать меня за обман, я не обижусь. Я... позже расскажу тебе многое, но далеко не все. — Меня устраивает. Однако, кто-то должен остаться здесь, на случай возвращения моего сына. Он пошел на разведку в Гундабад и вскоре должен вернуться... Ты... Я прошу тебя обеспечить безопасность моего сына. Если все еще считаешь меня своим другом, то используй свои... умения ради его защиты. — Трандуил встряхнул головой и сказал мне уже приказным тоном: — Принеси мне голову Больга, это за ним мой сын пошел рисковать своей жизнью. Я задумался и кивнул в согласии: — Я останусь и даже буду ждать во время боя. Но ведь Леголас может и не вернуться... — Не вернется, значит не вернется. Но тогда начни его поиски. Узнайте жив он или мертв и лишь тогда возвращайтесь. — Как прикажете. — Я поклонился в кои-то веки. Убить орка мне никогда не было трудно, да и от поисков я не откажусь. Король пошел одевать броню. Армия уже собрана и готова к уходу, ждут только Короля. — Одумайся Трандуил! — Гендальф поспешил за Трандуилом в шатер, но по велению Короля гвардейцы преградили магу вход. Истари поняв тщетность своих усилий подошел к Барду. Я решил не любоваться концертом, у меня есть приказ и я спешу его выполнить.

Я, находясь на стене, смотрел во след уходящему войску эльфов. Люди провожали их взглядом лишенным надежды. Трандуил оставил мне двух лошадей. Зачем? Для Тауриэль и Леголаса? Я недолго размышляя отвел скакунов в башню, там я наведу мощнейшие защитные чары. Входить в нее можно только по моему разрешению. А то жители украдут и сбегут, да и орки не съедят. Мне главное найти и вытянуть Леголаса из боя, а дальше пусть катится на все четыре стороны...

====== Глава 24. Тот, кто сердца и души лишен — не испытывает боль. (Битва за Эребор) ======

— Стойте! Не стреляйте. Это мой друг — Бильбо Бэггинс! — Услышали мы выкрик Истари. Я с интересом перевесился через парапет. Посреди площади внезапно кто-то появился и сделал он это Настолько Внезапно, что напугал дозорных. Я решил разузнать зачем полурослик сюда пришел аж из Эребора. Дойдя до домика, облюбованного лидером людей я спросил у старжника можно ли мне войти. Тот молча отошел в сторону. Гендальф, Бард и полурослик стояли в комнате с голыми каменными стенами. Из медели здесь были ящики, служившие столом и стульями. На ящике олицетворяющем стол лежала тряпица с чем-то внутри. Хоббит начал ее спешно разворачивать. И на свет нам явился Аркенстоун. — Это Сердце Горы. — Объяснил хоббит магу и человеку. — Это проклятый камень, созданный моим дедом. Один из трех камней омытых кровью народа эльфов и моей семьи. С какой целью ты принес Аркенстоун сюда? — От моего голоса вздрогнул даже маг. — Прошу простить его, но он просто не знает природы камня. — Гендальф медленно вышел вперед, отвлекая меня от полурослика. — Если хочешь взять его — бери. Мы не претендуем на право владеть им. — Хах! Думаешь я впаду в бешенство как остальная моя семья? Не волнуйся Митрандир, Клятва и Проклятие Феанора не властны надо мной. Для меня это всего лишь светящийся камень, коих я могу понаделать великое множество, попади в мои руки алмазы. Этот камень, просто напросто источник всех бед на Арде. Зашвырнуть бы его обратно в лаву, так найдется еще где-нибудь. Я бы на твоем месте поволновался насчет Маглора, этот обезумевший менестрель еще бродит по Средиземью, не дай Валар услышит об Аркенстоуне. Маг расслабился, но на всякий случай, завернул камень обратно в тряпку. Я вновь вперил свой зеленый глаз в полурослика. Вот же талант находить всякую гадость: то Единое, то Сильмарил. — Так ты не ответил на мой вопрос. Зачем ты его сюда приволок? И как? Гномы по сути, должны были тебя убить за это. — Это моя четырнадцатая часть сокровища. Я решил отдать его вам. — Дрогнувшим голосом произнес Бильбо. — Твоя часть? То есть награда? Этот камень в глазах гномов стоит как весь Эребор. Его бы тебе не отдали. Просто признайся — ты его украл? — Ну я его первым нашел и... — Бильбо начал что-то лепетать. — Ясно. — Хмуро посмотрел я на этого клептомана. — А зачем? Зачем ты его нам отдаешь? Ты никому ничего не должен. Если боишься нас, можешь уходить. Тебя никто не тронет. — Я не для себя. Я ради гномов. Понимаете, гномы бывают упрямы, бывают уперты и... бывают просто невозможными. Они подозрительные, скрытные, а манеры у них вообще хуже некуда... Но они так же храбрые и добрые... и весьма преданные. — Бильбо прекратил на мгновение свою речь. — Я очень полюбил их и буду рад спасти их если смогу. Я знаю, что Торин ценит этот камень превыше всего. Я думаю в обмен на него... — Он ничего не отдаст, а тебя сочтет предателем. Людям Дейла нужна еда и крыша над головой с теплой постелью. Этот камень ценен только гномам и тем кто не знает его опасности. Если ты еще не знаешь — эльфы ушли, получив что хотели, лишь я остался дожидаться здесь принца эльфов. Гномы остались наедине с голодными рыбаками. Еды в Эреборе нет, а этот камень Владыка Трандуил даже в руки брать не станет. Не то что обменяет его на что-нибудь полезное. Стены Эребора теплы, там сохранилась мебель и минимальные удобства. За золото эльфы с радостью поделятся с людьми едой и прочим для выживания. Однако... сюда идут орки. Вот, что представляет для Эребора настоящую угрозу. Впрочем, люди могут обменять на камень Союз, хотя бы временный, с гномами — на время боя или же до конца зимы. — Я перевел выжидательный взгляд на Барда. — Можно попробовать. Хуже уже не будет. А тебе хоббит, следует вернуться прежде чем в Эреборе заметят твое отсутствие. А лучше уходи прочь. В бою ты просто не выживешь, а гномы если узнают о похищении камня, как сказал менестрель — просто убьют тебя. — Бард напутственно сказал Бильбо, тот быстро переглянувшись с Гендальфом помчался прочь. Гендальф вздохнул и пошел за полуросликом. — Я удовлетворил свое любопытство. Теперь я возвращаюсь в башню... — Я сказал Барду уже идя к выходу. — Подожди. Я понял что ты могущественный чародей. — Бард остановил меня, протянув руку, но не коснувшись меня. — Неужели ты ничего не можешь сделать для моего народа? — Я не имею права вмешиваться и вступать в бой за вас, за эльфов можно, но за людей — нет. Гортхаур назвал людей своей вотчиной, а на гномов мне откровенно плевать. И если Враг узнает, что я сражаюсь за вас, он пойдет войной, но не на меня, а на Зеленый Лес — просто в отместку. Могу лишь поставить чары на помещения с детьми, дабы ни одна тварь их не нашла, и внутрь не прошла. Но не более. При неблагоприятном исходе боя, я обещаю забрать детей и увести их... к примеру в Рохан. Уж прости, но Гондор я не люблю. — Я буду благодарен тебе и за это! Пойдем, я покажу где мы скроем детей. — Бард быстро заторопился на выход. Что ж, займусь наложением Скрывающих чар... Не повезло людям. Из огня, да в полымя. Думаю Гортхаур не предусмотрел наличие жителей Озерного города в Дейле. Иначе бы уже уговорил их сдаться, но... Поздно. Орков уже не развернешь, да и не думаю я, что Саурон сделает это ради кучки оборванцев, у него таких целый Ангмар снова будет.

Я проснулся утром с хорошим настроением. Скоро этот бедлам, начатый Гендальфом, наконец-то закончится. От нечего делать я тихо замурлыкал песню себе под нос. Потом подумал что людей разбудить надо. У них бой скоро, а они все еще дрыхнут. Я пожал плечами и использовал Сонорус. Кажется первыми же строчками на Всеобщем, я воронов в небе дезориентировал.

Поле битвы —

Собран урожай.

Солнце закрыла тень,

В ночь превращая день.

Души павших

Над землей кружат.

Дом их теперь не здесь,

А в глубине небес!

Так придумано людьми:

Хочешь мира — жди войны!

Время смеется над нами,

Смотрит на мир свысока.

А мы жизнь измеряем боями,

Ради них создавая врага.

Снова бессмысленность бойни,

Пламя раздуют ветра,

И помчатся безумные кони

По агонии выжженных трав...

Годы молча

Свой продолжат путь,

Не подобрав знамен

И не узнав имен.

Чистый воздух

Мертвым не вдохнуть.

Тянется вверх полынь

Сквозь черный прах и пыль.

Так придумано людьми:

Хочешь мира — жди войны!

Время смеется над нами,

Смотрит на мир свысока.

А мы жизнь измеряем боями,

Ради них создавая врага.

Снова бессмысленность бойни,

Пламя раздуют ветра,

И помчатся безумные кони

По агонии выжженных трав...

Что это за недовольные стоны? Не понравилось? Ну и что, зато проснулись все! Сегодня будет бой и я уже заранее знаю чем он закончится... вот и порадовал их на последок.

Я перевесился через парапет увидев всадника, движущегося по мосту от стен Дейла в сторону Эребора. Это Бард. Поскакал видимо, договариваться о союзе в обмен на Аркенстоун. О! За ним и Гендальф последовал. Надеюсь зачинщику этого глупого похода, удасться образумить Дубощита. Бард показал гномам на баррикаде светящийся камень. У гномов началось какое-то шебуршение в итоге кого-то в рядах гномов, едва не сбросили со стены. Гендальф вышел вперед и спустя некоторое время, этого “кого-то” вернули обратно на баррикаду. Потом какая-то тень, стала спускаться по веревке вниз. Судя по одежке, это вчерашний полурослик. Видимо, те раскрыли его обман и он решил от гномов сбежать. Его там похоже едва не убили. А Бард же предлагал ему Пустошь и вовсе покинуть. Эх, видимо хоббит упертости у гномов набрался. Гриффиндор головного мозга, видимо передается воздушно-капельным путем. Как бы его бедного и сейчас не подстрелили. Это все Гендальф виноват.

В поход, беспечный пешеход,

Уйду, избыв печаль,

Спешит дорога от ворот

В заманчивую даль,

Свивая тысячи путей

В один, бурливый, как река,

Хотя, куда мне плыть по ней,

Не знаю я пока!

Полурослик же просто глупый, они же не многим дольше людей живут, а этот совсем молодой еще. Приключений ему видите ли захотелось. Он опасностей вообще не ведает. Не подозревал, что гномы за этот камушек его и убить могут. Бильбо видимо до сих пор брони не приобрел. А ведь гномья бы ему подошла, может он на скрытность больше надеется? Но с Единым у него и в броне, с этим проблем не будет. К ним кребайн летят. Причем со стороны холмов. За ними уже вотчина Даина — Железные Холмы. Он кузен Торина и по сравнению с ним, даже Торин более здравомыслящий, хоть в это трудно и поверить. Я стал вглядываться в сторону холмов, но там был виден лишь какой-то солнечный отблеск. Похоже армия наугрим уже здесь. Это не снег на холмах сверкает, это солнечные блики на броне и щитах. Тут в сторону Дейла полетели черные птицы и один из гномьих воронов направился прямо к моей башне, но пересечь границы чар не смог, он будто наткнулся на невидимую преграду. Ворон начал кружить над нашей башней, хрипло каркая: — Лесные Феи. Прочь! Прочь! Я молча взял в руки лук и наложил стрелу на тетиву. Кребайн попытался улететь прочь, но не успел. Свист. И пронзенное стрелой тельце, теряя черные перья упало на белый снег. Вороны, начавшие летать над Дейлом, моментально ринулись в разные стороны. Об эльфе в башне скоро узнают гномы. Я нахмурился, провожая взглядом черную стаю. Со стороны холмов послышался гул. Тяжелый топот с лязгом. Железностоп. Это гномы Железных Холмов. И с ними Даин верхом на... это кабан? В броне?! Я усомнился в собственном зрении. Имея всего один зрячий глаз, мне можно и засомневаться. А я думал у них козлы, да бараны в ходу. Ну может еще пони... Я с сомнением посмотрел на предводителя гномьей армии. Гендальф начал разговор с Даином, чье войско подошло к воротам Эребора. Внезапно до нас донесся ужасающий грохот. Еще один дракон? Я пытался найти источник внезапного землетрясения. Не дракон. Орки. Я посмотрел на начавшийся обвал со стороны каменных образований с права от Дейла. Они как-то договорились с Пожирателями Земли. Эти черви-оборотни горы насквозь прогрызают, они видимо для армии Азога туннель под землеей прорыли. Интересно орки могут так и под лесами и реками проходы себе рыть? Наверно могут. Вот я и говорю: захотел бы Саурон эльфов завоевать, то завоевал бы. Он не Моргот, он знает стратегию и ценит жизни своих воинов. Этим он и опасен. Послышался звук рога. Это не эльфы, не люди, не гномы. Люди и гномы стали смотреть на высокую скалу на севере. Воронья Высота — малая крепость, скорее башня. Она была буквально рядом, слева от Дейла. Там была установлена какая-то странная конструкция. Где-то я такое уже видел... Там Азог! Это какое-то знамя, оно подает сигналы войскам, складываясь в нужном значении. Я мрачно посмотрел на скалу. Мда. Через туннели пещерные тролли идут и у них катапульты на спине. Хорошо что чары, что детей скрывают, выдержат их попадание... Однако. Я хочу кое-что сделать. Я попробую отправить сообщение Азогу. Пусть знает, что я здесь и если от руки его и его собратьев, падет хоть один эльф, я уничтожу его войско не считая с потерями людей и гномов. Я направил руку в сторону Вороньей Высты. — Экспекто Патронум! Из моей ладони в перчатке начала выходить струйка серебристого, светящегося дыма. Вспышка света. И перед нами в воздухе завис светящийся олень. Чьи ветвистые рога испускали свет, подобно Двум Деревьям Валинора. Я обратился к Патронусу: — Сохатый, передай сообщение Азогу Осквернителю... — Дальнейшую речь я вел уже на Черном наречии, само ощущение эти слова произносить и слушать, крайне неприятное, особенно для эльфа. Магический язык Темных, как никак. Закончив сообщение с предупреждением, я отпустил Патронуса и тот помчался по воздуху в сторону Скалы со знаменем орков. Прислушавшись к ощущениям, я понял что урук получил мое предупреждение, но послушается ли он его, я не знаю. Мое дело предупредить. Хм. Тролли проломили стены и орочья армия вторглась в Дейл. Тех кто подбирался к башне, останавливали чары. Используя Урфаэль, я уменьшал поголовье вражеской армии. А вот и принц Леголас, надо же он в Дейле! Я заприметил лошадь Элдерана и двух всадников на ней — с ним Тауриэль Что же. Приказом Трандуила было: обеспечить принцу безопасность, хочет тот того или нет. Я начал быстро спускаться вниз и отвязывать Вереска. Добравшись до площади, попутно убивая все, что посмеет на меня набросится, я увидел принца и эльфийку. Они были в компании полурослика и Митрандира. Они уже пришли с поля боя? Я услышал начало разговора: — Гендальф! На подходе вторая армия. — Леголас спешился и направился к магу, — Больг возглавил орков Гундабада. Они совсем рядом. — Гундабад. — Маг тяжело вздохнул. — Они давно это спланировали. Азог сначала отвлекает войска, а затем Больг наносит нам удар с Севера. — Что? Удар с Севера? — Бильбо начал оглядываться по сторонам, нервно дергая руками. — А где у нас Север? — Воронья Высота. Это крепость близ Одинокой горы. Рядом с ней единственный проход в Ангмар. — Объявил я о своем присутствии, обновременно отвечая на вопрос полурослика. Бильбо что-то пискнув застыл как кролик перед удавом, смотря на меня. Я подошел ближе на коне и обратился к принцу. — Принц Леголас, мне приказано обеспечивать вашу безопасность на время боя. Армия Трандуила ушла. Я заколдовал одну башню и ни одна душа, живая или мертвая, не проникнет в нее. Я настоятельно рекомендую пойти за мной туда и переждать... — Я не собираюсь отсиживаться в Вашей башне, пока убийцы моей матери и Королевы Леса, ведут войну! — Леголас начал яростно сверлить меня взглядом. Я нахмурился... Месть, вот значит, как. Хах, на нем даже кожаной кирасы нет, одна туника. Как он воевать собрался? — Воронья высота! Там сейчас Торин и Фили, и Кили, и Двалин, они все там! — Бильбо переборол свой страх передо мной. Я услышав знакомое имя безбородого гнома, с интересом взглянул на Тауриэль, что держала под уздцы лошадь Элдерана. Кажется известие о гноме ее взволновало. — Они пошли убивать Азога! — Менестрель, раз уж мой отец приказал тебе охранять меня, так просто сопровождай меня в бою! Я не буду сидеть взаперти и дожидаться исхода боя! Я хочу помочь этим людям, а не просто убить орка из Гундабада. — Келебримбор, послушай. Я знаю что ты не любишь людей и равнодушен к судьбе этих гномов. Но в прошлом ведь, ты пожалел жителей Дейла и вел дружбу с Морией. Так помоги им сейчас! Как эльф, а не Колдун, это не противоречит твоему договору. Я не прошу тебя уничтожить армию, я прошу тебя обезглавить мечом дракона, что сейчас убивает этих людей. Помоги Торину одолеть Азога! Помоги Леголасу, приказа Трандуила таким образом ты не нарушишь... Спеши на Воронью Высоту, иначе гномов просто сметут! — Не смей требовать от меня чего-то Истари! — Я сурово взглянул на мага и перевел взгляд на принца. — Но... Мне приказано доставить Королю, голову Больга... — Я вновь замолчал, думая как следует поступить. В идеале — просто обездвижить принца и приволочь его в башню, а самому заняться охотой на орка. Но тогда отношения между нами испортятся надолго, если не навсегда. — Хорошо. Я буду сопровождать принца, но я буду один, а Тауриэль останется в башне. — Я посмотрел на эльфийку и торжественно произнес, связываясь с чарами башни. — Я даю ей разрешение на вход. — Закончив налаживание чар, я вперил взгляд в мага. — Знай Митрандир, что убийство командира обычно решает исход битвы... но не в этом случае. Твой поход так или иначе, закончится смертью гномов. — Ты не можешь этого знать! — Гендальф возмущенно стукнул посохом о землю. — Бой еще не проигран, я должен хотя бы попытаться, решить его исход. — Леголас вскочил на лошадь, да и Тауриэль не спешила уходить в безопасное место. — Я тоже пойду туда! — Бильбо крикнул. Я же смерил его тушку сомневающимся взглядом. — Пешком пойдешь? А не боишься, что твои драгоценные гномы, только увидев тебя, сразу попытаются убить? — Моя насмешка, заставила Бильбо отвести взгляд и ответить куда-то в пространство: — Это вряд ли. Они не заметят меня. — Нет Бильбо. Келебримбор прав, — Гендальф положил хоббиту ладонь на плечо и когда Бильбо хотел что-то возразить, он добавил, — ты должен уйти. И это не обсуждается. Я не разрешаю... — Я не спрашиваю твоего разрешения Гендальф. — Бильбо смерив нас всех грустным взглядом, убежал прочь. Гендальф направился за ним. — Ты знаешь, куда он пойдет. — Я сказал я магу на последок и подстегнул Вереска, направив его в сторону ближайшего провала в стене, что вел как раз к мосту Дейла. Однако мой путь преградила Тауриэль. — Я не позволю тебе... Не позволю эльфам вновь бросить гномов, перед лицом опасности. — Выдала мне эта эльфийка сжимая в руках лук и стрелу. Против меня? Впрочем, ни она, ни Леголас не знают с Кем имеют дело. — Уйди с дороги. — Сурово произнес я. Леголас рядом со мной напрягся. Не бойся, не убью я ее. — На той скале... без помощи от нас... Все гномы погибнут там! — Тауриэль пристально смотрела на меня. — Да. Они умрут. — Я подтвердил очевидное, насмешливо склонив голову на бок. Ну и зачем же тебе лук, девочка? Убьешь меня и никому ты этим не поможешь, только клеймо братоубийцы получишь. Мой щит останавливает пули и осколочные гранаты, стрела для меня пустое. — Они умрут. Сегодня... Завтра. Год спустя или через сотню лет... — Я стал медленно приближаться к эльфийке, мысленно приказывая Вереску, делать неспешные шаги. Эльфийка замерла от моих слов. — Какая разница — они смертные. Тауриэль нацелила стрелу мне в лицо. О. Я почему-то не удивлен. По моему приказу, все стрелы из ее колчана взлетев в воздух, нацелились на нее же. Эльфийка дрогнула, но продолжила держать тетиву натянутой. Леголас рядом пораженно охнул — думает, что я ее убивать ими буду? — Ты думаешь жизнь эльфа ценнее их жизней? Ты как и все они, живете без любви. В вас... нет ни капли... любви. — Так ты правда любишь того гнома? — Мои глаз вспыхнул зеленым. Лук Тауриэль и все ее стрелы с треском сломались, разлетевшиеся шепки и стальные наконечники оцарапали ее одежду, но не задели лица. — Но ты ничего не знаешь о любви эльфов! Ничего! Не смей очернять весь эльфийский народ, своими неразумными словами! Не будь любви — у эльфов не рождалось бы детей! Только так наш народ и может жить. Любовь — нет силы страшнее и могущественнее ее на Свете. Не было бы любви — не было бы эльфов! Я тоже люблю! Люблю свой народ! Мне не довелось еще встретить той, с кем я проведу рядом вечность. Но если найду, то буду любить ее всем сердцем. Люби своего гнома, Король... благославил тебя. Только спасай его сама, раз его так любишь! Но не рискуй другими! За это тебя и изгнали! Вот только... твои чувства к этому гному может и настоящие, но я не вижу нежности, я не вижу понимания. Обоюдности. Будь его чувства искренни, ты бы уже потеряла Свет Души и бессмертие. Только так вы могли бы любить друг-друга, только оба являясь равными. — Я молниеносно обнажил Хроарист и приставил его к горлу эльфийки. — За любовь умирают. Не жалеют себя, будь объектом любви человек, родной край, вещь и так далее. А ты готова умереть? Лишиться вечной жизни? Почему я вижу страх в твоих глазах и сомнение? У истинно любящих такого не бывает, они никогда не боятся за себя, они боятся только за... Мой меч отвел Оркрист Леголаса, он взял его себе? Ну, для охоты на орка в самый раз. — Не трогай ее. Иначе придется убить меня. — А вот ты уже начинаешь ее любить... — Задумчиво пробормотал я и убрал меч в ножны. Леголас сел обратно на лошадь и помог Тауриэль сесть позади. — Жертвенность. Только любовь может отнять у эльфа бессмертие. Добровольно заставит отдать жизнь за любимых... Но и жить без любви мы не можем... Мы приближались к мосту Дейла. В небе на севере мы услышали визги — в нашу сторону летели огромные летучие мыши. Орки разводят этих бестий для войны. Как посланники они не годятся — слишком тупые. Для транспорта тоже — слишком маленькие. Но преимущество в небе зачастую решает исход сражения на земле. — Бестии. Как я и говорил, бой уже заранее проигран. — А ты как будто этому рад. — Леголас недовольно покосился в мою сторону. — Конечно рад. Но не этому. Я рад, что эльфы в этом не участвуют. С башен мышей отстреляют, а вот нам что делать, пока не знаю. Хотя... — Я возвел над нами купол, он слегка искрил и любое чернокровое существо, касаясь купола уничтожалось, просто обращаясь в пепел. — Я буду держать щит до прихода на скалу, опасайтесь стрел. Эльфы с опаской посмотрели на купол и кивнули, я же погнал Вереска вперед. Щит долго держать не выйдет, тут концентрация нужна, а запустить сквозь щит стрелу оркам ничего не помешает. Поставить мой непробиваемый щит на кого-то еще я не могу, для этого источник магии нужен, артефакт какой-нибудь. Чем больше площадь покрытия, тем больше энергии тратится, не говоря уже о невозможности двигаться — все силы уходят на поддержание концентрации. Вот на башю чары удалось наложить, она точно никуда не сдвинется, а энергии я вбухал на целый магловский авианалет. Подобными щитами Ост-ин-Эдхиль прикрыла моя магия из алтаря, но там из-за запаса в Родовом камне он столетия держаться будет без потпитки в виде Жертвы Крови. Сейчас щит над городом опущен, но если что... Добрались мы без проблем. Стрелы в нас запускать не спешили, вот и хорошо. — Там Дубощит! — Крикнула эльфийка, как только мешающий обзору купол исчез. Я на пару с Леголасом посмотрели туда, куда указывала эльфийка. И действительно: Дубощит. Он сражается с самим Азогом в старой крепости. Тауриэль спрыгнула с лошади и помчалась туда. — Стой! — Леголас уже собирался пойти за ней, как я его окликнул, показывая в другую сторону: — Воины Гундабада. Я уже вижу их, там Больг и он идет сюда. — Больг никуда не денется, а Торину и Тауриэль нужна помощь против Азога. — Леголас поспешил в крепость. Я взял под уздцы лошадь Элдерана и верхом на Вереске последовал за принцем. Ориентируясь на звуки боя, я обнаружил сражающегося на льду Дубощита и орков во главе с Азогом. Леголас, забравшись на какую-то возвышенность, по одному отстреливал орков из лука. А Тауриэль где? Я привязал белую лошадь к седлу Вереска и не слезая с коня, убивал из Урфаэля приближающихся к принцу орков и летящие в того стрелы. Я улышал тяжелые шаги, кажется лед трескаться начал. Тролль. Очаровательно. Я взял бронебойную стрелу и прицелился твари в голову. А головы-то почти не видно, на фоне тела-то. Мозгов в ней тоже видимо совсем немного. Ну. После моей стрелы их там уже точно нет. — Тауриэль! — Леголас видимо ее все же нашел. Я посмотрел туда же куда и он. Мда. Мадам с Больгом встретилась, вон, лежит бездыханная на краю ущелья. Я свистнул принцу и указал на лошадь, предлагая двинуться в обход ущелья верхом. — Слишком долго! Она вот-вот упадет! — Леголас взглянул на ущелье и прикинул его ширину. — Нужно быстрее попасть на другую сторону. — Могу помочь. — Я стал собирать ближайшую груду обломков и трансфигурировать из них каменный мост. На созданный мною мост ступил Больг. А он-то откуда вылез? Ну ничего, я-то тебя как раз и ждал. Поделись со мною своей головой, она же тебе не нужна? Леголас хотел было наброситься на орка... Но голова Больга отделенная от тела уже летела в мою сторону. — Не надо возмущаться. Лучше Тауриэль помоги, пока она не упала. — Леголас лишь кивнул и помчался по мосту к эльфийке. Внезапно что-то сверху начало падать. Лед? Мы посмотрели наверх. Какая-то ледяная глыба, почти стена. Замерзший водопад? Тогда вода должна по идее падать в ущелье. На краю замерзшего водопада лежал Торин... Безоружный и не мог толком подняться. Над ним нависал какой-то орк. Я начал готовить стрелу, но Леголас взглянув на Оркрист примерился и метнул меч, пронзив им орка. Торину хватило ума воспользоваться предложенным оружием и добить врага. — Тауриэль? — Леголас посмотрел на опустевший край ущелья, где только что лежало тело эльфийки. По выражению лица, я понял, что он подумал самое худшее — Тауриэль свалилась в пропасть. — Она не упала. Видишь следы на снегу? Она пошла обратно в крепость. — Леголас расслабился и снова начал здраво размышлять. Мы услышали орлиный крик и подняли взгляд на небо. Со стороны заходящего солнца к полю битвы летели Гигантские Орлы. Вот уж не ожидал. Это Гендальф их призвал? Проводив их взлядом, мы пошли по следам на снегу. Тауриэль обнаружилась быстро. Она сидела рядом с телом безбородого гнома. Судя по цвету его лица, Фили мертв. Леголаст застыл на месте. Я подвел лошадей и посмотрел как эльфийка начала плакать. — Она получила серьезный удар по сердцу... но не смертельный. Она будет жить, она не угаснет. Но ей потребуется исцеление. Твой отец получил рану куда более серьезную, когда умерла твоя мать. Но он продолжил жить, ради тебя. Но когда умер Орофер и огромное число его воинов — ему стало хуже. Он закрыл свое сердце от мира и стал холоден. Но все раны заживают, рано или поздно. И рана Тауриэль тоже исцелиться. Но захочет ли она, как твой отец остаться в Средиземье? Для нее здесь почти никого не осталось, а ведь это всего лишь сиюминутная влюбленность. Потерю настоящей любви эльфы могут и не перенести... Иди поговори с ней. Может ради тебя она не уйдет. — Нет. Пусть она сама решает. Я... не буду ее тревожить. — Мы с Леголасом вернулись в крепость и стали осматривать ее на наличие врагов. Однако похоже, что все орки ушли на Пустошь. — Я... Не могу вернуться в Эрин Гален. — Знаю. Король сказал куда тебе следует пойти. У дунедайн ты принесешь больше пользы Средиземью, чем ища врагов в иных местах. И мы будем знать где искать тебя, если что. — Кто эти дунедайн? Я слышал о людях долгожителях Гондора, но не знал, что они есть на Севере. — В Гондоре их больше нет. Почему? Ты это у дунедайн сам спросишь. По нуменорским гробницам порой гуляет нежить, с которой обычному человеку не справиться. Они так же не пускают в Шир орков. Они дозорные Средиземья, а их считают Бродягами. История их предков ужасна и прекрасна одновременно... но сейчас они ничто. Просто очень сильные воины, живущие от силы три столетия. — Я пропел песню, о них. Пусть Леголас потом этих недо-нуменорцев порадует по прибытии.