Эльза внезапно начала задыхаться, держась за сердце. Из уголка ее губ потекла струйка крови, а сознание ее помутилось.

Кана резко обернулась, и с ужасом уставилась на Скарлет. Прядки ее алых волос прилипли к мертвенно-бледному лицу, из-за чего казалось, будто по лицу ее течет кровь. Альберона попыталась дотронуться до плеча Эльзы, но та резко потеряла сознание и упала на пол.

До слуха Каны донесся чей-то крик, по-видимому, это был крик Люси, которая с ужасом, прижав ладонь к губам, смотрела на происходящее с ее подругой.

Жерар резко подскочил со своего места, и склонился над девушкой. Однако попытки ее растолкать, или докричаться до нее были четны. Эльза, казалось, была мертва. Лишь вздымающаяся грудь говорила об обратном.

Кана посмотрела на кубок, что стоял у тарелки Эльзы. Взяв его в руки, Кана с ужасом и удивлением обнаружила там капли недопитой, почти черной, жидкости. Вино было отравлено.

– Черт, – тихо выругалась она, – вот черт! – Уже громче крикнула Кана, – ИДИОТКА! – Вскричала она на все помещение, обращаясь, по-видимому, к Эльзе и быстро побежала в неизвестном остальным направлении.

– Эльза, милая, что с тобой?! – Кричала Люси, кинувшись к подруге со слезами на глазах.

– Пульс замедляется, – констатировал Жерар, держа Эльзу в своих объятиях сидя на полу.

– Венди, сделай же что-нибудь! Ты же врач! – Истерически крикнула Люси, заливаясь слезами. Девочка тут же отошла от шока и кинулась к Эльзе. Венди положила свои ладони на сердце Эльзе и сосредоточилась. В эту же секунду они засветились приятным сине-зеленым светом.

– Что с ней?! – Воскликнул Нацу.

– Она говорила, что ее вино с лекарственными травами, что это были за травы?! – Громко спросил Жерар.

– Травы? – Не понял Гажил, – какие травы могли вызвать такой эффект?

– Эльза, – тихо повторила Леви, опуская глаза.

– Я не могу ничего сделать, – заплакала Венди, – яд слишком быстро распространяется по ее крови. Интоксикация организма происходит слишком быстро, яд добрался до сердца, почек и легких. Я замедлила ее кровотечение, чтобы отсрочить интоксикацию головного мозга и печени. Если это случится – она умрет.

Люси зарыдала навзрыд. Ее плечи неистово сотрясались, а ноги стали ватными. Она была готова упасть, и не почувствовала бы этого, если бы не Нацу, который вовремя подхватил за плечи.

– Что нам делать? – Вся в слезах спросила Леви.

– Нужно противоядие, которое распространилось бы по организму в разы быстрее и уничтожило бы таксин и зараженные клетки.

– Ты сможешь приготовить его? – Спросил Жерар.

– Я даже не знаю, из чего этот яд! И на приготовление понадобится время!

– Сколько у нас времени?! – Вся на нервах, поинтересовалась Мира.

– У нас его нет. – Прошептала Венди под рыдание женской половины, которые, после этой информации, стали еще громче.

– Тихо все! – Раздался властный женский голос. Обернувшись на него, присутствующие с удивлением обнаружили Полюшку. – Венди, попробуй замедлить зараженные эритроциты и ускорить здоровые. Жерар, наклони ее голову и приоткрой рот.

Полюшка быстро подошла к лежащей в объятиях Жерара Эльзе, и влила в ее приоткрытый рот какую-то жидкость из пузырька, вынутого из кармана.

– Я знала, что вы натворите дел без меня. Вот и выехала вслед за вами.

– Она выживет? – Тихо спросила Кана, семенившая все это время за Полюшкой.

– Если бы противоядие попало в ее организм раньше, я бы гарантировала ее скорейшее выздоровление. Но учитывая, что доза яда была предназначена для мужского организма, а она женщина, и я появилась с некоторым опозданием, шансов у нее шестьдесят на сорок не в ее пользу. – Холодный и безразличный голос целительницы прорезал помещение подобно стали.

Тишина, последовавшая за ее словами, была недолгой. Люси зарыдала, срываясь на крик:

– Это все ты виновата! – Крикнула она, обращаясь к Кане, – ты, и твой дурацкий план! Ты всегда думала лишь о себе! Чертова строптивая эгоистка! – Люси хотела было кинуться к Альбероне, крикнуть ей в лицо что-то еще, но ее отдернул Нацу, прижав к своей груди и обняв. У Люси началась истерика. Она не слышала каких-то ласковых и успокаивающих слов, которые Нацу нашептывал ей на ухо, слезы, боль, страх и злость разрывали ее изнутри. Она не могла успокоиться.