Ответ был один. Здесь не обошлось без помощи ее верного друга – Антона Козырева.

Адрес Антона она узнала легко. Конечно, можно было поговорить с ним в судебном заседании. Но там разговор получился бы на бегу, а Елизавете хотелось без спешки взглянуть в глаза того, кого совсем недавно она считала другом.

Двухэтажное здание старой постройки затерялось среди многоэтажек. Елизавета поднялась по широкой лестнице и позвонила в дверь. Ответа не было. Она позвонила еще. Вскоре за дверью раздались какие-то звуки – не то скрежет, не то скрип. Дверь распахнулась, и Дубровская увидела молодую женщину в инвалидной коляске.

– П-простите, я, наверное, попала не туда. Мне нужна была квартира Козыревых. – От неожиданности Елизавета начала заикаться.

– Вы попали как раз туда, куда нужно.

– Мне нужен Антон Алексеевич.

– Антона нет сейчас дома. А вы, собственно, по какому вопросу?

– Я с работы. – Елизавете даже не пришло в голову соврать.

– Надо же! – удивилась женщина. – Вы первый человек с его работы, который приходит к нам в дом. Знаете, Антон не любит приглашать гостей.

– А вы, наверное, его сестра? – осмелилась задать вопрос Дубровская.

– Сестра? – еще больше удивилась женщина. – Почему вы так решили? Я его жена.

Елизавета остолбенела. Женщина в коляске пристально смотрела на странную посетительницу.

– Да что же это я! – опомнилась она. – Проходите! Что же это я вас в дверях держу!

Елизавета несмело ступила на порог. Окинув взглядом жилище недавнего друга, она поразилась царящей вокруг нищете. Обстановку небольшой комнаты вряд ли можно было назвать современной. Самые необходимые вещи, среди которых были шкаф, кровать с панцирной сеткой, обшарпанная тахта, стол, стулья, телевизор, занимали все свободное пространство. Оставалось удивляться, как хозяйка умудрялась здесь разъезжать в инвалидной коляске. Комната требовала ремонта, и в воздухе чувствовался затхлый запах медикаментов.

– Будете чай? – осведомилась женщина.

– Нет, спасибо. – Елизавете трудно было представить себя, распивающей чаи с женой Антона. – Я буквально на минутку.

– Жаль, – огорчилась женщина. – Знаете, как тяжело сидеть целый день одной. Я ведь и на улицу не могу сама выехать. Тут нет пандуса.

– Извините за любопытство, а давно это с вами? – Задав вопрос, Елизавета почувствовала себя неуютно, будто засунула нос туда, куда не стоит.

– Да не смущайтесь вы так! – уловила ее настроение женщина. – Это не секрет.

Елизавета разглядывала ее. Козырева, похоже, была немногим старше ее. Миловидное, без тени косметики лицо казалось выразительным и печальным. Тонкие, как стебли одуванчика, руки с голубыми прожилками вен выдавали хрупкую беззащитность женщины-инвалида.

– Я не всегда была такой. Когда-то я бегала так же шустро, как и вы. Потом мы с Антоном попали в автомобильную аварию. Ему повезло, он отделался синяками и ушибами, а вот я оказалась не такой везучей.

– Но это можно вылечить?

– Врачи не говорят ничего определенного. Нужно дорогостоящее лечение, а на него нет денег. Антон старается, крутится как может. Он чувствует себя виноватым, я вижу. Только он сейчас редко появляется, забежит, отдаст деньги, и опять его нет. А со мной почти всегда моя мама.

Елизавета подавленно молчала. Она не знала, что нужно говорить в таких случаях: сочувствовать, утешать, обещать помощь. Горе маленькой женщины тронуло ее. Она чувствовала неловкость, к которой примешивался стыд. Хотя в чем она виновата? Ведь ей ничего не было известно о существовании жены у улыбчивого прохвоста Козырева.

– Хотя несколько дней назад Антон принес хорошую новость. У него появились деньги, и, возможно, скоро я смогу начать лечение.

«Не гонорар ли это за его предательство? – засомневалась Елизавета. – Что же, это вполне правдоподобно».

– Мне надо идти, – извинилась Дубровская. – Я переговорю с Антоном на работе. Это не срочно.

– Скажите, – женщина ухватила ее за рукав, – пожалуйста, мне очень нужно знать. Вы не знаете, Антон ни с кем не встречается?

Козырева смотрела так жалобно, что Елизавета неловко отвела глаза.

– Что вы, я вам даже завидую, – соврала она. – Антон, наверное, самый верный муж.

– Спасибо. Я не переживу, если у него есть другая, – искренне поблагодарила женщина в коляске, и ее бледное лицо озарила слабая улыбка.

Елизавета скинула сапожки, швырнула подальше сумку. События последних дней вымотали ее до предела. У нее просто не было сил огорчаться. Даже тот финт, который выкинул ее добрый приятель Антон, не произвел на нее особого впечатления. В конце концов одним предателем в ее окружении стало больше.