— Рад это слышать. Письмо кавалера Дероша могу вручить вам?

— Да, конечно.

— Вот вам письмо, а заодно и гербовый документ, удостоверяющий, что я действительно полковник армии польских конфедератов. Когда же состоится моя встреча с герцогом?

— Думаю, скоро. Двор вернулся из Фонтенбло.

— Передайте мою глубочайшую признательность вашему дядюшке за участие.

— Непременно передам.

И вот наступил долгожданный день. Финансист Шарль Бове прислал за Беньовским свою карету и Люсьена в качестве сопровождающего. Наконец-то герцог д’Эгильон, министр иностранных дел и фактический глава кабинета, готов принять Мориса Августа Беньовского в своей версальской резиденции, назначив конкретный час.

— Должен предупредить вас относительно характера герцога, его манеры вести беседу, — напутствовал Люсьен во время их пути в Версаль. — Д’Эгильон не терпит многословия и общих рассуждений. Он подготовился к встрече с вами и уже знаком с сутью вашего дела. Если с его стороны последуют вопросы, отвечайте на них кратко и конкретно.

— Я понял вас. Герцог — большой государственный человек, который ценит своё время.

— Именно так.

В Версале было оживлённо и многолюдно. Перед фасадом Большого версальского дворца вытянулась длинная вереница карет с гербами титулованных особ. В парадные подъезды дворца то и дело входили расфранчённые вельможи с нарядными дамами. На площади под барабанную дробь маршировали солдаты. Гремел трубами военный оркестр, и капельмейстер картинно размахивал жезлом. По краям площади толпились простолюдины, пришедшие поглазеть на вельмож в каретах, на марширующих солдат.

Люсьен приказал кучеру подъехать к боковому флигелю дворца, где находилась версальская резиденция герцога.

— Я подожду вас в карете. Желаю вам удачи, — сказал Люсьен, напутствуя Беньовского. — Идите в этот подъезд и смело подымайтесь на второй этаж. Охрана предупреждена.

Министр иностранных дел был не один. В его кабинете находился ещё один вельможа. Оба были в пышных напудренных париках, нарядных атласных камзолах, украшенных золотым шитьём, переливались и сверкали орденские ленты и множество орденов. В этом обилии парадной мишуры черты лица вельмож как-то терялись и казались тусклыми и невыразительными.

Беньовский учтиво поклонился обоим и чётко, по-военному отчеканил:

— Барон Морис Август де Бенёв, полковник.

— Мой коллега, морской министр граф де Бойн, — сказал один из вельмож, видимо сам герцог д’Эгильон.

— Польщён огромной честью, ваше сиятельство, — подобострастно ответил Беньовский.

— Ближе к делу, барон. С рекомендательным письмом губернатора Дероша мы внимательнейшим образом ознакомились. Прислушались мы и к мнению финансиста Бове, ссылавшегося в беседе с нами на интересы Индийской компании. Читали мы и ваши статьи в парижских газетах, повествующие о ваших подвигах.

— Какие подвиги, ваше сиятельство? Уж так сложилась судьба.

— И ваши проекты нам известны. Мы с моим коллегой, морским министром, пришли к заключению, что такой человек, как вы, мог бы с успехом послужить его величеству королю Людовику. Ваши помыслы и стремления некоторым образом совпадают с государственными интересами Франции.

— Рад это слышать, герцог.

— Не перебивайте. Я ещё не всё сказал. Вы предлагаете своё непосредственное участие в военной экспедиции против Формозы или Мадагаскара. Для интересов нашей государственной политики предпочтительнее Мадагаскар. Идею экспедиции на этот остров одобряют и такие финансисты и дельцы, как Бове. Они готовы поддержать предприятие и материально. Но ваше дело имеет много аспектов и поэтому требует многих решений. Первое — зачисление вас на французскую королевскую службу. Здесь мы не встретили серьёзных затруднений.

— Считайте, барон, что вы уже находитесь на королевской службе полковником вооружённых сил Франции, — сказал морской министр де Бойн. — Его величество дал на это своё всемилостивейшее согласие.

Беньовский низко склонился в поклоне перед министрами. Начало положено. Он полковник на службе у короля Франции.

— В ближайшее время зачислим на французскую службу и ваших людей, — продолжал граф. — Ведь среди них есть офицеры и, кажется, врач? Я послал начальнику порта в Лорьяне Бюисону подтверждение приказа о зачислении на государственное довольствие всей вашей команды до окончательного решения её судьбы.

— Премного благодарен вам, граф.

— Это пока всё, что нам удалось сделать, — сказал герцог. — Осталась нерешённой самая трудная задача. Не так просто добиться согласия его величества на формирование экспедиционного корпуса. На его содержание и транспортировку к берегам Мадагаскара нужны деньги, и немалые. Казна наша пуста. Надеемся на частную помощь финансистов. Вероятно, потребуются затраты и на освоение занятых территорий. Так ведь?

— Серьёзные затраты, ваша светлость. Строительство порта, прокладка дорог, возведение казарм, храмов, административных зданий, приличествующих величию Франции... Развитие плантационного хозяйства и всякого рода производств...

— Вижу, вы неплохо представляете свою будущую деятельность. Вот и напишите об этом обстоятельный доклад, да приложите к нему обоснованную смету расходов. Лишнее не запрашивайте. С сегодняшнего дня вы поступаете в распоряжение морского министра. И вашей служебной обязанностью будет работа над Докладом и сметой.

— Можете получить денежный аванс в счёт будущего жалованья, — прибавил морской министр.

— Есть у вас какие-нибудь вопросы к нам? — спросил герцог д’Эгильон в заключение беседы.