Подходя уже к нашему дому, я увидела возле подъезда разговаривающую с кем-то маму. Женщина, приятной наружности, с девочкой, которую держала за руку, чтобы та не набедокурила чего-нибудь. Уже подходя ближе, я услышала обрывок фразы, и поняла, что это та самая семья, из-за которой мама была в потерянном состоянии. «Вы можете не употреблять этих слов при моей дочери?».

– А что в этом такого? – доброта и недальновидность моей мамы меня иногда поражала.

– Вы понимаете, что в нашей семье не заведено общаться на такие темы, - деликатно поясняет женщина. – Мой муж очень злится, когда дочь спрашивает у него о том, кто такой Бог.

– Вы не удовлетворяете любопытство ребёнка, и тем самым тормозите его уровень развития, - не смея больше стоять за её спиной, сказала я. Спокойно, веско и добротно. – Вот моё любопытство утолялось постоянно, благодаря чему я поглощаю книги, интересуюсь всеми науками и отлично учусь, не прилагая особо никаких усилий.

Мои слова заинтересовали и мою собственную маму, и молодую женщину. Её нарисованные брови чуть вздёрнулись, но не агрессивно, а скорее неожиданно и раздосадовано, что кто-то пришёл на помощь не ей, а её оппоненту. Меня бегло осмотрели.

– Даже если у вас дома не говорят о Боге, то почему бы не сказать дочери, что это, предположительно, создатель человечества. Наука не отвергает божественную теорию создания человека, - спокойно продолжала я, глядя ей прямо в глаза, ожидая увидеть хоть что-нибудь, напоминающее здравый смысл. – А если ваш муж избегает разговоров на такую простую тему, то это повод задуматься, всего лишь.

– Катерина, - мама поняла, что я пошла в наступление, мягкое, аккуратное, но интонация моя ей не понравилась.

– С кем имею честь говорить? – м, боится, значит, вступать в словесные баталии с кем-то, умнее себя.

– Вы же слышали, что меня зовут Катерина, - деловито представилась я. – Вы не согласны с моим мнением или хотите подискутировать на этот счёт? Я с радостью выслушаю вас и дам советы, что же следует говорить ребёнку и как вести себя с мужем.

Это была наглость, деловая, очень серьёзная заявка на получение оплеухи от мамы, но всё же меня жгла жажда пристыдить эту женщину, которая живёт по неведомым законам жизни и самое главное: даже не хочет знать их. Но я сделала очень умный ход, потому что теперь, что бы ни сказала мама, вес моих слов ничем не перекроется.

– Это моя дочь. Простите её, - вот она, эта её суетливая натура, но теперь всё внимание привлечено ко мне.

– Да нет, пусть продолжает, - женщина с прищуром смотрела на меня, ожидая подвоха или какой-то грубости, свойственной подросткам, чьих родителей обидели.

– Мои услуги не бесплатны, - а вот теперь борзость и дерзость, которая заставила мамино лицо вспыхнуть. – Судя по телефону в вашей руке, вы в курсе, что такое демо-версия. Так вот, вы только что воспользовались демо-версией моих услуг. Для получения полной версии следует заплатить.

Ситуация ухудшалась с каждым моментом, потому что мой юношеский максимализм не давал мне тормозов, когда я чувствовала драйв. Я готова вытерпеть нотации от всей родни, но не позволю, чтобы какая-то там глуповатая особа упрекала мою маму в её образе жизни. Она старше и монарше, так сказать.

– Не дай Бог, чтобы у меня выросла такая же дочь, - ладонью она прижала лицо своей малышки к ноге и чуть крепче держала её за руку.

– Не поминай Бога всуе, - тут же апеллировала я. – Вот видите, вы используете это простое выражение, а сами не задумываетесь над ним.

– Катерина, - ржавые нотки ярости не ускользнули от моего внимания, но мама давала мне время высказаться, словно испытывала мою тактичность на прочность. Хотя будем говорить откровенно, тактичности во мне сейчас было не так уж и много.

– Чтобы меня поучала какая-то малолетка?

– Точно так думает и моя мама о вас, так что вас здесь никто не держит, - я прошла мимо и, взяв маму под руку, прошагала к подъезду.

Меня ждал серьёзный разговор. Я слушала нотации по поводу того, что меня плохо воспитали, мало били, мало водили в церковь. Узнала, что такой языкатой в семье никого нет. И думаете, меня это задело? Ни капли. Потому что после часовых разборок, пока мама изливала мне свою душу, все помыслы, она сказала мне самые удивительные слова. «Ты меня удивила. Когда ты стала такой умной, Катя?». И тепло, благодарное тепло, которое мама подарила мне, коснувшись моей руки. Мы обе с ней знали, что она слишком мягкая, чтобы дать отпор другим людям, потому что она им не мать, и вести себя строго имеет право только по отношению к своим детям. На её фоне мой здравый рационализм казался гармоничным дополнением ко всей семье.

Вечером позвонила Ксеня и сказала о том, как же круто было с отцом Лары разбираться в профессиях и в том, чего она хочет. Конечно, копание в своей голове её немного смущало, но, по словам, он отличный человек и специалист. Выбор профессий, который встал перед ней, был определённо связан с людьми, но большего она мне говорить не стала, боясь «спугнуть удачу».

– Но к Егору я всё равно пойду завтра. Историю отбрасывать тоже не стоит пока…

Оправдания. Лжёшь ты и себе, Кравец, и мне. Ладно, я, но себе-то зачем? Думаешь, мне неведомы твои чувства или из-за того, что я их не разделяю, то мне доверять нельзя? Какой-то лирический порыв в душе случился, и пырхаться, что-то доказывать, кому-то прочищать мозги не хотелось.