– Так лучше?
– спрашиваю я у неё.

Она не отвечает. Я стягиваю футболку и ложусь на коврик рядом, притягивая её в свои объятия и удерживая так. Она вздыхает.

Чертовы женщины так покладисты. Так слабы, когда дело касается мужчин. У меня всегда имелось это преимущество. И тем не менее я все еще позволяю женщинам увлечь меня ради хорошего жесткого траха.

Я опасен. Большой во всех мыслимых значениях. И я хорош в технике секса, поэтому они всегда умоляют меня о большем, при этом проклиная моё имя.

Мои ладони накрывают грудь Сидни. Она в меру упругая. Настоящая. И, как на мой вкус, почти что идеальная. Как она умудрилась не переспать со своим как-бы-женихом, вне моего понимания. Если бы она была моей, я бы просто трахнул её в зад. В буквальном и фигуральном смыслах.

– Давай начнём с начала, Сидни. Ладно?

Она кивает напротив моей груди.

– Только на сей раз, ковгерл, я расскажу тебе, что случилось, а ты послушаешь. Лады?

– Хорошо, - отвечает она.

"Сочувствие посылает вам довольно смешанные сигналы. Если оно настоящее, то может сулить выживание. Просто на хрен убедитесь, что оно точно настоящее".

– Сидни

Я проснулась?

– Ты проснулась?
– спрашивает он в ответ. Или я не думаю, а разговариваю.

Ты читаешь мысли?

– А ты читаешь мысли?

Я моргаю, глядя на огонь. Я одна?

– Ты не одна, Сидни. Я прямо здесь. Ощущаешь меня?
– Он берет мою руку и под странным углом заводит за спину, пока я не ощущаю кожу. Но не свою.
– Я задал тебе вопрос, Сидни. Ты чувствуешь меня?

– Да.

– Хорошо.
– Он прислоняет голову к моей шее. Я на полу. Нет. На коврике. Перед камином. Я смотрю на танцующее пламя. Он лежит за моей спиной, и мы голые. Нет. Он в джинсах.
– Ты знаешь, где ты?

Знаю.

– Сидни. Я не собираюсь повторять каждый вопрос дважды, так что отвечай мне с первого раза.

– Да.

– Где ты?

– В хашш.
– Постойте. Что?

– Что такое хашш?

Хороший вопрос.

Его рука смыкается на моем горле и сжимает так, что я начинаю кашлять.

– Никаких вторых шансов, Сидни. Обрати на меня свое внимание. Расскажи, что такое хашш.

– Тихое место. Там, где я встретила его.

– Кого?
– его тон изменился. Сейчас он настойчивее. Он снова сжимает мое горло, только на сей раз не отпускает, пока моя голова не падает вперед, и я уже не кашляю, а задыхаюсь.

– Гаррета, - говорю я, жадно втягивая воздух.
– Моя шея горит.
– Я пытаюсь дотянуться и помассировать ее, но Кейс крепко хватает меня за руку и возвращает ее на мой живот, все еще удерживая ее под странным углом, отчего свежая травма ноет и мое плечо болит.

– Твоя шея горит, потому что я сжал ее, перекрыв дыхание. Это способ помочь тебе сфокусироваться. Как Гаррет помогал тебе фокусироваться?

– С помощью рыбалки, - говорю я.
– И кемпинга.

– Нет, Сидни. Он делал не так.

– Он делал меня счастливой.

Кейс глубоко вдыхает у меня за спиной и затем выдыхает, обдувая мою шею. Это так приятно.

– Я расскажу тебе, что на самом деле делал Гаррет, Сидни. И ты послушаешь меня очень внимательно. А затем скажешь мне, прав ли я. Поняла?

– Ты убил его. Забрал его у меня.

– Я бы хотел.
– Кейс смеется. И этот смех меня пугает. Мои ноги начинают дрожать, а плечо горит огнем.
– Та ночь в хижине, когда я сказал тебе, что владею тобой. Ты помнишь ее?

– Да. Гаррет спас меня от тебя.
– Кейс что-то бормочет у меня за спиной, но я не могу разобрать слова.
– Что?

– Он не спасал тебя. Вертолет спас. И если бы мой друг не был в беде, я бы закончил начатое. В ту ночь ты бы не спаслась, давай проясним это прямо сейчас. Потому что именно это там происходило, Сидни. Он накачал тебя наркотиками. Увез подальше от других людей. И промыл тебе мозги.