Я не знаю Мэррика Кейса с этой стороны. Фактически, я вообще едва ли его знаю. Но этот взгляд - чистое зло. Я знаю взгляд монстра. И он, несомненно, один из них.

Кейс делает шаг и падает.

Я же отползаю задом наперед, пока он тянется к моей лодыжке. Ему все-таки удается ухватиться за мою ногу, но я пинаюсь, и он отпускает. Теперь я встаю на ноги, пока он ползет за мной. Он гораздо ловчее и быстрее меня даже под наркотиками. Так что ему удается встать на ноги быстрее, чем я даже разворачиваюсь.

Бросаясь ко мне, он хватает на этот раз за мое запястье, и мы валимся на пол вместе. Он приземляется прямо на меня, так что я опять задыхаюсь.

И вот тогда его рука находит мое горло.

– Я убью тебя прямо сейчас, Сид.
– Он усмехается прозвищу, которым ему не позволено меня называть, и сжимает.

Борись, Сидни!

Я поворачиваюсь, подтягивая колени и отталкиваю его. И даже несмотря на образовавшееся в результате пространство между нашими телами, его руки слишком длинные, и я не могу ослабить их захват у меня на шее. Я ощущаю, как приближается тьма. Но пока что со мной не покончено. Его корпус слегка покачивается, и я отпихиваюсь всем телом, сгибая ноги, и использую свою силу, ради единственного пинка обеими ногами в его грудь.

Он летит назад, валясь на землю, а я в это мгновение глотаю воздух. Кислород наполняет меня, отчего звезды, свидетельствующие о начале обморока, блекнут. Я ползу назад, пока не натыкаюсь спиной на стену.

И затем жду.

Несколько раз он пытается подняться. Проклятия и мат срываются с его уст, смешиваясь в одном бессвязном потоке. Но ему так и не удается встать. Проходит довольно много времени, бесконечная вереница минут, до того как его глаза наконец закрываются.

И даже несмотря на то, что хочу сидеть здесь и рыдать, я встаю на ноги. Тело дрожит так сильно, что я почти падаю. Но опираюсь на дерево стены и даю себе минутку, чтобы справиться с дрожью.

Справляться. Я очень хорошо это умею. Справляться с насилием и ужасом - это дар мужчины из моих мечтаний.

Я набираю полные легкие воздуха. Закрываю глаза. И считаю до десяти. А когда открываю их, то начинаю двигаться.

Я бегу в его спальню, открывая дверь, которая должна быть гардеробом и улыбаюсь, когда вижу там висящую одежду. Я хватаю фланелевую рубашку с длинным рукавом и засовываю в нее руки. К черту пуговицы, сейчас не до них. Я просто хватаю ближайшую пару джинс. Они слишком широкие и длинные, но и хрен с ним. Я подворачиваю их на поясе и фиксирую ремнем, а затем ищу обувь. В шкафу имеется только одна пара ботинок. Ботинок, которые, кажись, на миллион размеров больше моего. Но сейчас глубокая зима, и я не смогу находиться на улице с босыми ногами. Я хватаю пару носков, натягиваю их трясущимися руками и сую ноги в его ботинки.

Когда возвращаюсь в гостиную, я почти ожидаю его на пороге хижины с дробовиком в руках, направленным прямо мне в лицо. Но его нет. Он все еще валяется на земле. Тяжело дыша. Я прохожу мимо него, и он тянется, хватаясь за мою лодыжку и утягивая на землю.

– Нет!
– кричу я голосом, который никогда не слышала раньше. Я снова пинаю Кейса в лицо, и кровь начинает сочиться из его губы. Еще один пинок, и он отпускает меня.

Я поднимаюсь на ноги, почти падая в обморок от переизбытка адреналина и страха. И затем заставляю себя двигаться. Бросаюсь к двери и открываю ее. На улице идет снег. И чертовски холодно. Перед хижиной припаркован снегоход. Но кроме него ничего нет. Ничего, кроме деревьев и тьмы.

Ключи, Сидни. Найди его ключи.

Верно. Я успокаиваю себя и возвращаюсь в хижину. Они должны быть где-то здесь.

Я роюсь в кухонных ящиках, затем в прикроватной тумбочке в спальне. Проверяю гардероб и ванную. Но еще до того, как заканчиваю, понимаю, где они могут быть.

В его чертовом кармане.

Я возвращаюсь к его телу, держась от него на расстоянии вытянутой руки. Его голова наклонена в сторону, а глаза открыты.

– Тыневыберешься, - говорит он, его слова сливаются в одно, так что я почти его не понимаю.

– Да, пошел ты.
– Я обхожу его и наклоняюсь, дотягиваясь до его кармана. Он тоже тянет руку, пытаясь дотянуться до меня, но промахивается. Теперь наркотики все-таки работают. Он мог бы вырубиться, но нет.

В любом случае, этого достаточно, чтобы я могла просунуть руку в его карман и достать, что мне нужно. Перед тем как уйти, я плюю на него. И затем хватаю пальто, которое лежит поперек дивана, нахожу в его кармане перчатки, открываю дверь и выхожу.

Снегоход покрыт снегом, и нет следов, значит, он стоит здесь по крайней мере какое-то время. Но я сельская девушка. Из захолустного села. Я водила снегоходы всю свою жизнь. Смахивая снег, как могу, я нахожу замок зажигания и сую в него ключи. Я поворачиваю его в нужное положение и затем накачиваю запал несколько раз до того, как опускаю воздушную заслонку.

– Ты не уйдешь, сучка.

Я оглядываюсь и вижу стоящего в дверях Кейса. Он держится за откос так, словно от этого зависит его жизнь. И он улыбается.

– Ты пизда. Там нет топлива.

– Иди на хуй, - говорю я, дергая шнур стартера. Ничего.
– Даже ты не настолько тупой, чтобы в глуши леса держать бак пустым.

Кейс делает шаг вперед, ковыляя к перилам на крыльце. Он менее, чем в шести метрах от меня. Но он медлителен.

Я тоже медлю, но наркотики в моей крови уже не столь агрессивны, как в его. После четвертого рывка шнура двигатель заводится. Я слегка поворачиваю дроссель и затем подключаю ее к двигателю. Кренюсь вперед, делая плавный поворот ближе, чем в восьми метрах от него и затем мчу.