— Я говорю правду, — обиженно вскрикнула Адель, сжимая руки в кулаки. — Джули, он…

— Не оправдывайся, ты же сама не любишь это делать, — обернулся Хибари и взглянул на брюнетку.

От холодного взгляда тёмных глаз по спине Адель пробежали мурашки. Парень незаметно вздохнул, отведя взгляд, и молча направился к двери.

— Хибари, стой! — взволнованно крикнула, оборачиваясь, Судзуки. — К-куда ты?

— Мало ли, — пожал плечами парень, на секунду оглянувшись. — Может, ты здесь ждала вовсе не меня?

— Кёя! — крикнула, срываясь, Адель, вслед уходящему брюнету. — Хибари!

***

Блюбелл не спеша доковыляла до кухни и открыла холодильник, с интересом изучая его содержимое. На днях девушку выписали из больницы, так что теперь она наконец-то могла самостоятельно ходить, хоть и давалось ей это с трудом. За пару месяцев эта способность ногами немного позабылась, и сейчас Хатори предстояло пройти целый курс реабилитации.

С тех пор, как девушка переехала домой, с её лица не сходила счастливая улыбка. Всё в этом месте осталось таким же, каким и было прежде: любимый кот, запылившиеся мольберты и кисти, дорогие её сердцу приставки и игры — всё это не могло не радовать отвыкший от уютной атмосферы дома глаз девушки. Наверное, единственное, что огорчало — отсутствие родителей, от присутствия которого дом выглядел по-настоящему родным.

Родители Хатори часто уезжали из-за своей работы, и Блюбелл приходилось быть самостоятельной с самого детства. Вечные разъезды в разные страны её родителей закалили в ней характер и позволили научиться жить в настоящем мире. Единственным утешением в холодные зимние вечера был кот, который сейчас, мяукая, крутился под ногами и требовал еды только для того, чтобы потребовать, но совсем не в целях утолить голод.

Хатори достала из холодильника кусок сыра и посмотрела вниз, слегка нахмурившись.

— Хитоносёри-кун, хватит мешаться под ногами, — отходя, сказала девушка, на что пушистый белый зверь протяжно, и даже как-то злостно, мяукнул, оставшись сидеть около холодильника. — Я ведь знаю, что ты не голодный. Посмотри на себя, в тебе килограмм больше, чем во мне. Иди лучше с мячиком поиграй, хоть немного свой жир растрясешь.

Белоснежный кот отвернулся и вразвалку направился к дивану, недовольно фыркая и что-то бурча себе под нос.

— Юни-тян слишком тебя баловала, — крикнула вслед животному Блюбелл, перекрикивая играющую в гостиной музыку.

Гостиная и кухня не были разделены стеной или дверью, также, как и гостиная с коридором, где была входная дверь, так что всё, что происходит в коридоре и в зале было прекрасно слышно и видно с кухни. Подобный дизайн первого этажа — задумка матери девушки, любящей большое и открытое пространство. Да, наверное, именно поэтому она настояла на покупке дома в самом центре оживлённого, застроенного Токио, а сама устроилась работать в тур-фирму.

Взяв острый нож, Блюбелл отрезала себе кусочек сыра, тут же надкусывая его. В дверь раздался нежданный звонок и Хатори обернулась. Выглянув из-за угла, девушка удивлённо уставилась на дверь, чуть хмурясь. Не спеша доковыляв до двери, Блюбелл осторожно открыла её, изумлённо глядя на того, кто мог заявиться к ней в шестом часу вечера.

На пороге стояла Юни, и вид у неё, мягко сказать, был не очень весёлый — брови нахмурены, волосы растрепанны, глаза гневно сверкают.

— Юни-тян, — удивлённо сказала Хатори, отходя, чтобы девушка вошла в дом. — Что случилось?

— Блюбелл-тян, почему ты ходишь? — изумлённо спросила Джиглионеро, окидывая взглядом подругу и скидывая на пол одну большую спортивную сумку. — Ты должна лежать, глупая! Твоя нога ещё не до конца окрепла после перелома. Если будешь напрягаться, там опять что-нибудь сломается.

— Отстань, — обиженно протянула, закатив глаза, Хатори. — Я должна разрабатывать ногу, не мешай мне этим заниматься. Лучше скажи мне, что это у тебя за огромный саквояж?

Голубоглазая кивнула на спортивную сумку, что забавно завалилась на бок, и сейчас больше напоминала кота девушки, чем сумку.

— Блю-тян, — протянула Юни, хватая девушку за руки. — Умоляю тебя, пожалуйста…

— Да что случилось-то?.. — непонимающе спросила Хатори, с ужасом наблюдая за тем, как подруга падает на колени перед ней и складывает ладони вместе. — Что у тебя там? Наркотики? Хочешь, чтобы я хранила их у себя? Слушай, это, конечно, похоже на тебя, но…

— Н-нет, — покачала головой Джиглионеро, чуть ли не плача. — Т-там мои вещи.

— Зачем ты притащила их сюда? — всё продолжала не понимать Блюбелл, потрогав сумку рукой, чтобы убедиться в том, что там действительно вещи. — В шкаф всё уже не влезает?

— Блю-тян, пожалуйста, — воскликнула Юни, подняв на подругу жалобный взгляд. — Позволь мне пожить у тебя!

***

Киоко сидела на диване, покорно сложив руки на колени, и ошарашено смотрела на сидящих на полу перед ней подруг. Хана и Хару очень громко возмущались, проклиная весь мужской род, и клялись уничтожить всё, что видят; Адель, тихо всхлипывая, вытирала слёзы, еле как держа себя в руках, и пыталась объяснить что-то Киоко; Хроме же откровенно рыдала, закрыв лицо руками, и не думала останавливаться.