Он ещё раз ударил меня об стену.

— Не надейся, что так легко отделаешься от меня! Даже не думай. Как только я пойму, как ты избежала смерти, я сделаю тебя бессмертной или выдерну остатки твоей души и сброшу в Ад, в один из кругов, чтобы ты там мучилась вечно. Тебе же понравилось то, что ты испытала? Хочешь ещё? — меня снова скрутило в три погибели. Наверное, никогда в жизни я так не кричала — саму себя не слышала.

Меня словно раздирал когтями бешеный зверь, и я никак не могла умереть.

*

— Странно, что она вообще не подохла. Ты точно в себе? Обычно ты с людьми не сюсюкаешься, — голос был низким и слегка хриплым. — Мне кажется, ты стал слишком мягким. Особенно к ней.

— У меня свои причины не убивать её, — голос Велиала звучал приглушённо, как из-под подушки.

— Нужна веская причина. Впрочем, судя по виду ванной, ты её хорошенько отметелил.

Кто-то аккуратно протирал мне лоб влажной марлей.

– Да насрать… — послышался звук открываемой бутылки с чем-то газированным. — К тому же, у меня несколько болит голова. Нет настроения для всего этого! И вообще, ты много видел людей, которые могут жить без души?

Собеседник ничего не ответил, видимо ограничился жестом, который я видеть не могла.

— Господин, я бы Вам не советовал это пить. С того момента, как вы исчезли из этого мира, люди несколько поменяли технологию приготовления, — кажется, голос Станиславского.

Боже, как всё болит. Это никогда не закончится.

— Я заметил. Наверное, даже ослиная моча будет лучше этого.

— Ты б ещё дешевле выбрал, — опять этот низкий голос; похоже на Загана. Он ли это?

Велиал задумчиво покачивал банкой, из-за чего жидкость в ней чуть слышно булькала.

— Господин, она пришла в сознание! — мне в глаза брызнул яркий свет, я прищурилась. Надо мной нависли две тени. — Сколько пальцев видишь?

Я застонала и закрыла глаза.

— Похоже, ей всё ещё хреново, — констатировал кто-то похожий на Загана.

— Разумеется, ей будет хреново! Это же человек. Ей руку отруби, новая не вырастет.

— Не трогайте её. Пусть так и лежит.

— Может, её хотя бы одеть?

— Мне и так нравится. Не зря же наш папик прогнал человечков из Рая, как только они стали одеваться.

Демоны разом расхохотались. Видно этот факт их очень забавлял.

— Господин… — с лёгким упрёком в голосе протянул Станиславский, будто его это задело до глубины души. Если она вообще у него была.

— Я рад, что у тебя никуда не делось чувство юмора за пять веков. Учись, Асмодей.

Библиотекарь вздохнул, ещё раз приложил мне ко лбу прохладную марлю и всё же заговорил:

— Но всё же, мне кажется, Ваше отношение к людям несколько неправильное. Они очень походят на ангелов. И уж тем более — на падших. Проявление характеров, привычки… — скромно заметил он.

— Никогда падший не будет братом человеку! — отрезал Велиал. — Не все тут такие человеколюбы и сострадальцы как ты, Асмодей.

— Но ведь эта девочка…

— Эта девочка — дочь порока, и не более. Я не знаю, каким местом думал Набериус, когда трахал смертную, — имя демона Велиал произнёс с какой-то тоской в голосе. — Однако больше интересно, почему он оставался с ней до конца. Если хочешь попробовать жить как человек, готовься закончить как он. Давай, начинай, полукровка.

— Не думаю, что Набериус бросил бы своего сына на земле, если бы даже он родился полноценным человеком. Он был достаточно ответственным.

— Заган, он умер из-за своей же глупости. Он думал, что сможет изменить свою природу, но не рассчитал, что люди не собираются менять свою. Они просто его уничтожили.

Ага. Значит, там был его брат. Теперь ясно, почему такая тёплая и открытая беседа.

— Велиал, тебе не кажется, что её род был просто пешками в войне с нами? — Заган положил мне руку на лоб.

— Я видел, как умирал Набериус. Я бы никому не пожелал такой смерти. То заклятие, которое придумал его сынок… Оно… — неожиданно раздался звон стекла. Велиал ударил кулаком в шкаф с лекарствами. — Он сгнил заживо за несколько часов… У меня на руках… Разложился до костей и праха… И… И плакал… Ему важнее Элиза была и его отпрыск, а не своя жизнь!

Я попыталась посмотреть на своего демона. Он сидел на медицинском столе, закрыв лицо руками. Внутри меня родилось ощущение тоски, боли, обиды. Какое-то странное чужеродное ощущение, вовсе не моё.

Неужели эти чувства принадлежат Велиалу?

— У вас… кровь… — я попыталась встать, но Асмодей схватил меня за плечо и снова вернул на койку. — Ох…

Голова кружилась, и я едва не упала и потеряла сознание.

Велиал распрямил плечи и посмотрел на меня так, словно видел первый раз в жизни.