– Я люблю тебя, – твердо говорит она. Он улыбается ей в ответ одной из тех нежных застенчивых улыбок, которые ему так хорошо удаются. – И Лэндон прав, – добавляет она, склоняясь к нему и кладя голову ему на плечо. – Ты можешь жениться на мне, если хочешь.

Последнее предложение она произносит тихо, не зная, как он отреагирует. Она не знает, в силе ли еще его предложение, но она не спрашивает. Он ничего не говорит сначала, а потом она чувствует, как он кивает, когда его голова опускается на ее.

– Однажды, – серьезно говорит он.

И она тоже кивает:

– Однажды.

Люди быстро собираются на похороны. Их проводят в одном из залов министерства. Джеймс неуверен, требуется ли так по правилам для сотрудников министерства и насколько это нормально. Он на самом деле всего раз в жизни был на похоронах, и это были похороны мистера Грейнджера в прошлом году. Конечно, это был магловский похоронный зал, и они отличались от того, что творится сейчас в министерстве. Он не знает, как проходят «нормальные» волшебные похороны, потому что он никогда не тратил время на мысли об этом. Он не думал о таких вещах, как жизнь, смерть, смертность и тому подобное. Когда умираешь, то умираешь. Жизнь остальных продолжается. Такова природа. Такова жизнь.

В основном он держит это при себе, находит место присесть и наблюдает оттуда. Обычно он не бывает настолько угнетен, как сегодня, но сегодня вовсе не обычный день. Ящик в передней части комнаты выглядит чужеродно и пугающе, а он точно не из тех, кто часто пугается. И все же есть в этом что-то, из-за чего он уверен, что ни за что к этой штуке не подойдет. Он не хочет посмотреть вниз и увидеть своего дядю, своего крестного отца, лежащим там, окостеневшим, бледным и мертвым.

Позже приходит Фред и проскальзывает на место рядом с ним. Они разговаривают обо всем, кроме похорон. Они говорят о новой победе Фреда, девчонке по имени Элайна, которая работает в книжном рядом с его магазином. Они говорят о квиддиче и о шансах Англии в этом году. И они говорят о Лили и о том, какая она ужасная маленькая сучка. Фред уже знает всю эту историю в деталях, потому что в их семье новости обычно быстро распространяются.

Джеймс не мог в это поверить. Ему на самом деле стыдно. Не то что бы он не знал, что Лили – испорченная дрянь, и не то что бы он не знал о мстительности ее натуры. Но он не думал, что она может быть настолько злобной. Это шокировало его, правда, и он не мог ей поверить. Он не мог поверить, что она могла сделать такое кому угодно, тем более Хьюго. Из всех кузенов, Хьюго – самый хороший. Хьюго никогда никому ничего не делал, и он точно не заслуживал такого предательства. Не говоря уже о том, что Хьюго и Лили были лучшими друзьями.

В этом нет никакого смысла.

Хьюго уже все это ненавидит. Он чувствует клаустрофобию, несмотря на то, что они в огромной комнате. Здесь слишком много людей, и половины из них он не узнает. Кажется, что они все знают его, и уже через три минуты его тошнит от объятий. Люди, которых он никогда не встречал, подходят к нему, обнимают и говорят, как им жаль и что дальше будет легче. Ему хочется спросить их, откуда они знают, но он этого не делает. Он негрубый человек, и он не может этого изменить в себе, даже сейчас.

Каждый член его семьи, о котором он слышал, здесь. Здесь так же много членов семьи, о которых он и не слышал. Он смотрит на всю эту суматоху, на всех этих людей и на то, как они себя ведут. Его бабушка наконец достигла точки, и сейчас она сидит, а дядя Билл обнимает ее и позволяет выплакаться. Тетя Флер тихо стоит рядом, держа на руках Мэдди, которую медленно укачивает, пока та спит, положив голову ей на плечо. Виктуар и Тедди оба здесь, и они стоят рядом, но не разговаривают. Тедди подходит к нему и говорит обращаться, если что-то понадобится, и он ему за это благодарен. Тедди – один из тех немногих, кто не пристает к нему, судя по всему, понимая, что он в основном хочет быть один.

Остальные дяди и тетки тоже здесь, конечно, и видно, как они расстроены. Кузены тоже печальны, хотя некоторые и стараются разговаривать с ним так, будто все нормально. Он за это благодарен и рад отвлечься на болтовню Луи обо всем, что происходило в Гриффиндоре с тех пор, как он уехал. Сплетни кажутся странно нормальными, и ему нравится, что можно отвлечься. Но ни Джеймс, ни Ал, ни Лили к нему не подходят. Он рад, потому что думает, что мог бы ударить Лили по лицу, если бы она подошла и попыталась его обнять. То есть он не ударил бы, но ему бы захотелось. Джеймсу и Алу, думает он, наверное, просто стыдно и неловко подходить к нему. Он не винит их на самом деле, и его не беспокоит их присутствие.

Джинни с ним говорит, и она мягко приглаживает его волосы в очень тетушкиной манере, когда говорит ему, что все будет хорошо. Она говорит это и тут же разражается слезами. Она не знает, будет ли все хорошо. Все в мире кажется сейчас таким хреновым, откуда ей знать, изменится ли это когда-нибудь? Она смотрит на племянников и все, о чем она думает, так это о том, что они больше никогда не увидят отца.

Особенно ей плохо из-за Хьюго, учитывая все, через что ее дочь заставила его пройти. Джинни настолько запугала ее, что она даже не может извиниться. Но здесь нечего сказать, и она не хочет говорить об этом сейчас. Они будут разбираться с этим позже, и, может, Хьюго их простит. Она говорит «их», потому что нравится ей это или нет, Лили – ее дочь, и она частично ответственна за действия своих детей. Она не знает, возможно ли будет это исправить, но она старается об этом не думать.