– Не страшно поддаться соблазну в малости. Страшно превратить это в привычку, – Мала почти дословно процитировала архона из подземелий Золотой Ветви.

– А что олицетворяет Князь Тьмы Шпион? – спросил любопытствующий Винченцо.

– О таких вещах не говорят вслух, юноша, – сдавленно начал Рэнг. – В любом случае, мне сие неведомо. Лишь об одном Князе Тьмы известно почти всё. Химера, называемый именем Алгер Гурейворс, олицетворяет неутолимую жажду крови и убийств. Сведений о других Князьях никто так и не раздобыл.

– Глупо полагать, что о носящем прозвище Шпион будет известно каждому встречному, – усмехнулась Мала.

– Да и глупо всё это, делать их олицетворением чего-либо. В тёмных сочетаются все грехи в разной степени, – старый маг пожал плечами.

– В любом случае, подумайте над этим. Достойны ли вы? – Жанна посмотрела сначала на мабирийку, а затем на Ринэю. – Хотя я считаю, что жизнь расставит всё по местам. Если вы окажетесь недостойными этого высокого звания, то не сможете одержать победу.

– Довольно идеалистичное суждение, – усмехнулся Винченцо.

– Но в чём-то она права, – не согласился Нирн. – Обуреваемый страстями не сможет узреть всей картины. Он будет блуждать в тенях, пока не окажется повергнут тем, кто видит весь свет этого мира.

– Ещё один идеалист, – снова усмехнулся плут и проныра. – Вам не кажется, что мы засиделись? Пора бы и в путь-дорогу.

– Верно! А то третий этап турнира не за горами, а мы тут прохлаждаемся! – Ринэя решительно вскочила с места. – В путь же, друзья!

– Погодите, – голос Рэнга вернул её с небес на землю. – Это в ваших книжках искатели приключений бросались в путь сразу же после пылкой речи. А здесь, ваше высочество, не обессудьте, но вещи нужно собрать, да и костюм постиранный выгладить. Да вес содержимого мешков между всеми распределить, да…

По мере перечисления голова Ринэи опускалась всё ниже и ниже.

Матиас Светловзор печально вздохнул, снимая тяжёлую парадную мантию верховного жреца Великого Света, которую тут же унёс служка. Только что верховный произнёс пылкую и внушительную речь, должную внушить храбрость в сердца доблестных воинов Пареенда и умиротворение в души мирных жителей. И у него получилось. Матиас умел говорить громко и убедительно. Только сейчас он сам не верил в свои слова.

– О Великий Свет! Доколе будет продолжаться это безумие? – по старческой щеке скатилась одинокая слеза. Только из левого глаза. Правый уже давно был лишь безжизненным кусочком плоти.

– Мне самому это не нравится, ваше преосвященство, – прозвучал сильный голос человека, бывшего последней надеждой Пареенда.

– Ксангорф! – Матиас обернулся к великому ревнителю чести. – Ты же видишь! Последние воины, которые уходят сейчас на фронт! Это же совсем дети!

– Чудовища теснят нас, – герой опустил голову, стыдясь взглянуть в глаза верховному жрецу. – Простите, но у меня ничего не выходит. Едва я появляюсь и помогаю воинам отбросить тварей с одной стороны, как они начинают атаковать с другой. Их лидеры сразу же сбегают и прячутся, чтобы после моего ухода снова начать наступление.

Матиас рухнул в своё кресло, пытаясь отдышаться – старик страдал одышкой после любой физической нагрузки. Даже стоять и читать речь разваливающемуся от старости Светловзору было тяжело. Сейчас они находились в зале, известном как Ступень Благочестия. Это была обитель верховного жреца. Мраморные белые колонны, лазурного цвета расписной потолок, синие и зелёные ковры на полу, статуи древних светлых богов ручной работы, дабы люди не забывали былых защитников.

И, конечно же, резное кресло светлого дерева, поставленное специально для Матиаса из уважения к возрасту верховного жреца. Обычно в этом зале истинные правители Пареенда принимали гостей стоя, в знак равенства всех перед богами и Великим Светом. Но едва ли дряхлый старик смог бы выдержать такие каждодневные испытания сейчас. Достойных преемников, обладающих хотя бы половиной силы его святой магии, пока не находилось. Потому Светловзор всё ещё находился на своём посту и отчаянно искал кого-нибудь, кто заменит его. Старик уже был готов возненавидеть своё место.

– Клянусь, что едва эта история с турниром закончится, я оставлю пост верховного жреца, – Матиас грустно усмехнулся. – Должен прийти кто-нибудь энергичней и моложе такой старой развалины как я. Но пока нужно что-то предпринять самому.

– Есть только один способ заставить демонов отступить, – вздохнул Ксангорф Ликид.

– Неужели… – Светловзор поднял взгляд на ревнителя чести. – Но Ксангорф, это же то, чего добивается Шпион! Если мы отправим экзорцистов прочь из столицы, то мы не сможем защититься от Князя Тьмы!

– Я понимаю это. Но если мы не начнём действовать, защищать будет нечего, – Ксангорф стиснул кулаки. – Вчера я видел разорённую деревню. Все жители были убиты. Эти ублюдки не пощадили даже младенцев и насадили их тела на пики. Обычно вид этих разрушений привёл бы к росту боевого духа солдат, но они измотаны постоянными стычками, где демоны почти всегда остаются победителями и теснят нас всё дальше и дальше.

– Я не могу отослать всех экзорцистов, – Матиас тяжело вздохнул. – Шестеро уйдут на помощь армии. И каждый возьмёт на себя по одному из направлений. Граница с Мараантом самая протяжённая. Её возьмут двое. Остальные на направлениях к Нетрошу, Эрдонии, Хорсу и Мориго.