Едва слышно и заикаясь почти на каждом слове, он заговорил:

— Я, м-может быть, д-должен был сказать это раньше… Но в-все равно… За час до собрания к-комне пришел бурильщик с ж-жалобой н-на неправильный расчет. Я в-велел бухгалтеру по-поднять н-наряды и увидел, что раб-бочий действительно б-бурил отверстия б-большего диаметра, ч-чем было записано в н-наряде. Его обсчитали…

Он умолк и провел рукой по лбу. — Какое отношение это имеет к данному собранию? — удивленно спросил Трифонов.

— Эт-то был р-рабочий, который б-бурил отверстия для т-тех штанг, — не отвечая Трифонову, продолжал Орлов.

— Не может быть! — во весь голос воскликнул я. Все головы обернулись ко мне. Я устремился на сцену.

— Товарищи, — не поднимаясь на трибуну, а лишь держась за нее рукой, сказал я, — одну минуту, только одну минуту… Орлов, как фамилия бурильщика?

— Осипов, — ответил Григорий.

Нет, я не знал его. Наверное, из новеньких. Что ему до меня… Но где он?

И, как бы читая мои мысли, Трифонов громко спросил:

— Товарищ Осипов здесь?

— Здесь! — послышался голос из глубины зала.

— Поднимитесь на сцену!

Незнакомый мне молодой долговязый парень шел по проходу.

— На чьем участке работаете? — спросил я.

— Ну, Рожицына, — явно нехотя ответил парень.

— Товарищ Рожицын, на сцену! — громко позвал Трифонов.

И тогда мы все услышали голос Крамова. Николай Николаевич выскочил вперед и, прижавшись спиной к помосту, кричал:

— Протестую! Как член комиссии протестую! Вы подменяете комиссию! Фарс какой-то устраиваете!

Ему, видимо, не хватило воздуха, и он сделал судорожный глоток, чтобы перевести дух. Он, очевидно, ждал, надеялся, что Трифонов оборвет его и этим даст повод начать перепалку, но Трифонов молчал. Мне показалось, что он даже усмехнулся.

Крамов постоял несколько мгновений у сцены, махнул рукой и сел на свое место.

Трифонов повторил громко и настойчиво:

— Рожицын, на сцену!

И вот Рожицын на сцене рядом с Осиповым. — Спрашивай, Арефьев, — негромко предложил Трифонов.

— Я сейчас, сейчас, товарищи, — поспешно начал я, — я не задержу собрание, всего несколько минут… Товарищ Осипов, — обратился я к рабочему, — вы бурили отверстия для штанг в том секторе, где произошел обвал?

— Ну, бурил, — угрюмо ответил Осипов, — только я при Рожицыне бурил, под его руководством.

— На что вы пожаловались главному инженеру?

— Расчет неправильный, вот что! Я диаметр в три сантиметра бурил, а мне за два с половиной выписывают!

— Но вы и должны были бурить два с половиной! — воскликнул я.

— Не было у меня под рукой такого бура. Сломался! Ясно? — огрызнулся Осипов. — Я об этом начальнику участка доложил, а он говорит, бури, все едино, что два с половиной, что три. Один, мол, леший, что так, что эдак: из этой ерунды ничего не выйдет, потом все равно бетонировать придется.

— Значит, главный инженер Орлов правильно тут про вас рассказал?

Осипов помедлил немного, а потом сказал тихо, но внятно:

— Нет!

— Видите! — торжествующе крикнул с места Крамов.

Трифонов предостерегающе поднял руку и снова обратился к Осипову:

— В чем же был неправ товарищ Орлов? Вы не приходили к нему?

— Приходил. Только… только я не из-за полсотни этой приходил. Не из-за полсотни! — уже громче повторил Осипов. — Я вижу: человек пропадает! — Он кивнул в мою сторону. — Обсчитали меня, это факт, я и про это главному инженеру сказал. Меня в комиссию вызвали, вот он. — И Осипов показал пальцем на сидящего в зале Крамова. — Спрашивает: как бурил, по инструкции? А я уже и забыл к тому времени про эти буры. Да ведь и начальник участка разрешил. А потом понял, в чем дело, нельзя ведь, не по-рабочему это, не по совести, ведь человек пропадает! И пошел к товарищу Орлову… Вот, теперь все!

В зале стояла такая тишина, будто был он совершенно пуст. Ни звука, ни шороха.

— Товарищ Рожицын, это правда? — спросил я. Он молчал.

Все было ясно! Бурильщик не имел под рукой бура нужного диаметра. Рожицын, не желая останавливать работу, «снижать показатели», не веря в штанговое крепление, думая, что все равно из этой затеи ничего не выйдет и так или иначе придется вернуться к обычной облицовке свода бетоном, велел рабочему бурить отверстия чуть большего диаметра. Штанга не могла плотно держаться. Но в бухгалтерии знали, что для штанг бурят диаметр точно в два с половиной сантиметра. Поэтому, получив данные о том, что Осипов производил этот вид работ, ему и выписали зарплату, исходя из существующей, нормы. А тот пошел жаловаться — и все разъяснилось!